КОРШ Федор Евгеньевич 22.4(4.5).1843 – 16.2(1.3).1915Филолог, академик Петербургской академии наук (1900). Профессор классической филологии Московского и Новороссийского университетов. Преподавал античную словесность в Московском университете (с 1869) и персидскую филологию в

ЛАНСЕРЕ Евгений Евгеньевич 23.8(4.9).1875 – 13.9.1946Живописец, график, театральный художник. Член объединения «Мир искусства». Сотрудничал в журналах «Мир искусства», «Золотое руно», «Аполлон», «Зритель», «Жупел», «Адская почта», оформлял альманах «Факелы». Иллюстрации к книгам

НЕЛЬДИХЕН Сергей Евгеньевич наст. фам. Ауслендер;1891–1942Поэт. Член 3-го «Цеха поэтов». Публикации в альманахе М. Кузмина «Абраксас» (1922–1923). Стихотворные сборники «Ось» (Пг., 1919), «Органное многоголосье: 1. Праздник (Поэма-роман. Ч. 1). 2. Треть года (Стихи)» (Пг., 1922), «Праздник

ЧЕРЕМУХИН Александр Евгеньевич Александр Евгеньевич Черемухин родился в 1915 году в Кургане в семье рабочего. По национальности русский. Член КПСС с 1943 года.После окончания шести классов неполной средней школы поступил в Курганское железнодорожное училище. С 1935 года

ЛЬВОВ ГЕОРГИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ - князь, российский по-ли-тический и государственный дея-тель.

Из ро-да Льво-вых. Окон-чил юри-дический факультет Московского университета (1885). Воз-ро-дил ро-до-вое име-ние По-пов-ка в Алек-син-ском уезде Туль-ской губернии, на-ла-дил в нём мно-го-от-рас-ле-вое хо-зяй-ство. Не-пре-мен-ный член Епи-фан-ско-го уезд-но-го (1886-1889), Туль-ско-го гу-берн-ско-го (1891-1993) по кре-сть-ян-ским де-лам при-сут-ст-вий. Глас-ный Туль-ско-го гу-берн-ско-го зем-ско-го со-б-ра-ния (с 1892 года). Председатель Туль-ской гу-берн-ской зем-ской упра-вы (1903-1906). Во вре-мя русско-японской вой-ны 1904-1905 в мае - октябре 1904 года Львов яв-лял-ся глав-но-упол-но-мо-чен-ным об-ще-зем-ской ор-га-ни-за-ции по-мо-щи боль-ным и ра-не-ным вои-нам на Даль-нем Вос-то-ке, воз-глав-лял зем-ские доб-ро-вольческие вра-чеб-но-про-до-вольственные от-ря-ды (360 пред-ста-ви-те-лей от 14 гу-берн-ских земств), ока-зы-вав-шие медицинскую и другую по-мощь ра-не-ным в Мань-чжу-рии . Один из ли-де-ров уме-рен-но-го кры-ла зем-ско-го дви-же-ния; уча-ст-ник ор-га-ни-за-ции зем-ских съез-дов (1904-1905). Член Сою-за осво-бо-ж-де-ния (1904-1905). Во вре-мя Ре-во-лю-ции 1905-1907 годов пред-се-да-те-ли Со-ве-та ми-ни-ст-ров С. Ю. Вит-те (в но-ябре 1905 года) и П. А. Сто-лы-пин (в ию-ле 1906 года) про-ве-ли с Львовым пе-ре-го-во-ры о его вхо-ж-де-нии в со-став пра-ви-тель-ст-ва, од-на-ко они окон-чи-лись не-уда-чей. Де-пу-тат Государственной ду-мы 1-го со-зы-ва (1906), член фрак-ции ка-де-тов; по-сле дос-роч-но-го рос-пус-ка Ду-мы уча-ст-во-вал в со-ве-ща-ни-ях бывших де-пу-та-тов в Вы-бор-ге, но Вы-борг-ское воз-зва-ние не под-пи-сал. Воз-гла-вил вра-чеб-но-про-до-вольственный комитет, ока-зы-вав-ший по-мощь го-ло-даю-щим, ма-ло-иму-щим и по-го-рель-цам за счёт ча-ст-ных по-жерт-во-ва-ний и государственных суб-си-дий (1907).

В 1908 году во гла-ве груп-пы зем-ских дея-телей со-вер-шил по-езд-ку в Си-бирь и на Даль-ний Вос-ток для на-блю-де-ния за хо-дом пе-ре-се-лен-че-ст-ва («При-аму-рье», 1909). В 1909 году изу-чал пе-ре-се-ленческое де-ло в Ка-на-де и США. Был из-бран на долж-ность го-род-ско-го го-ло-вы Мо-ск-вы (1913), од-на-ко как став-лен-ник «про-грес-сив-ной» груп-пы глас-ных не был пред-став-лен ми-ни-стром внутренних дел Н. А. Мак-ла-ко-вым на ут-вер-жде-ние императора Ни-ко-лая II и в долж-ность не всту-пил. В 1-ю ми-ро-вую вой-ну из-бран пред-се-да-те-лем Главного комитета Зем-ско-го сою-за (1914-1917) и со-пред-се-да-те-лем Зем-го-ра (1915-1917). Рас-смат-ри-вал-ся оп-по-зи-ци-ей как один из чле-нов пра-ви-тель-ст-ва «об-ще-ст-вен-но-го до-ве-рия» (в августе 1915 года «Про-грес-сив-ный блок» пред-по-ла-гал вру-чить ему порт-фель ми-ни-ст-ра внутренних дел) или пред-се-да-тель пра-ви-тель-ст-ва, от-вет-ст-вен-но-го пе-ред Государственной ду-мой (апрель 1916). В декабре 1916 года от име-ни зем-ско-го съез-да со-ста-вил об-ра-ще-ние к Ни-ко-лаю II о не-об-хо-ди-мо-сти соз-да-ния пра-ви-тель-ст-ва, от-вет-ст-вен-но-го пе-ред Государственной ду-мой.

В хо-де Февральской ре-во-лю-ции 1917 года из-бран Временным комитетом Государственной ду-мы пред-се-да-те-лем Вре-мен-но-го пра-ви-тель-ст-ва и ми-ни-ст-ром внутренних дел . По ини-циа-ти-ве Львова ря-дом по-ста-нов-ле-ний Временного пра-ви-тель-ст-ва за-ко-но-да-тель-но оформ-ле-ны про-воз-гла-шён-ные ре-во-лю-ци-ей по-ли-тической сво-бо-ды, от-ме-не-ны на-цио-наль-ные и кон-фес-сио-наль-ные ог-ра-ни-че-ния; соз-да-на Чрез-вы-чай-ная след-ст-вен-ная ко-мис-сия Вре-мен-но-го пра-ви-тель-ст-ва ; при-ня-то воз-зва-ние Временного пра-ви-тель-ст-ва к дей-ст-вую-щей ар-мии о не-об-хо-ди-мо-сти до-ве-сти вой-ну до по-бед-но-го кон-ца ; в пол-ном объ-ё-ме вос-ста-нов-ле-на ав-то-но-мия Великого княжества Фин-лянд-ско-го ; пе-ре-да-ны каз-не ка-би-нет-ские и удель-ные зем-ли и иму-ще-ст-во; от-ме-не-на смерт-ная казнь ; объ-яв-ле-но о пе-ре-да-че в рас-по-ря-же-ние го-су-дар-ст-ва все-го хле-ба . Львов про-вёл ра-ди-каль-ные ре-фор-мы ме-ст-но-го управ-ле-ния и са-мо-управ-ле-ния. От-стра-нил от долж-но-стей, а за-тем уво-лил гу-бер-на-то-ров, ви-це-гу-бер-на-то-ров, гра-до-на-чаль-ни-ков и их по-мощ-ни-ков, пе-ре-дав всю пол-но-ту вла-сти в гу-бер-ни-ях, гра-до-на-чаль-ст-вах и уез-дах пред-се-да-те-лям зем-ских управ и ко-мис-са-рам Временного пра-ви-тель-ст-ва ; уп-разд-нил ох-ран-ные от-де-ле-ния, От-дель-ный кор-пус жан-дар-мов , Де-пар-та-мент по-ли-ции [(10(23) мар-та], уч-ре-дил об-щественную ми-ли-цию . По ини-циа-ти-ве Львова пра-во из-би-рать и быть из-бран-ны-ми в городские ду-мы по-лу-чи-ли все со-вер-шен-но-лет-ние гра-ж-да-не обое-го по-ла, про-жи-вав-шие в го-ро-де , про-ве-де-но дос-роч-ное пе-ре-из-бра-ние глас-ных на этих ос-нова-ни-ях; в Ев-ропейской ча-сти Рос-сии уч-ре-ж-де-ны во-ло-ст-ные зем-ст-ва . Львов счи-тал главной за-да-чей Временного пра-ви-тель-ст-ва борь-бу с пред-ста-ви-те-ля-ми анар-хических и боль-ше-ви-ст-ских те-че-ний, с са-мо-чин-ным за-хва-том зе-мель и промышленных пред-при-ятий; вве-де-ние 8-ча-со-во-го ра-бо-че-го дня по-ла-гал не-об-хо-ди-мым от-ло-жить. В коа-лиционном со-ста-ве Временного пра-ви-тель-ст-ва роль Львова как его пред-се-да-те-ля по-сте-пен-но сни-жа-лась при од-но-вре-мен-ном рос-те влия-ния А. Ф. Ке-рен-ско-го . 7(20) ию-ля, вско-ре по-сле вы-хо-да из со-ста-ва Временного пра-ви-тель-ст-ва ми-ни-ст-ров-ка-де-тов и воо-руженных столк-но-ве-ний в Пет-ро-гра-де (Июль-ские со-бы-тия 1917), Львов по-дал в от-став-ку с по-стов пред-се-да-те-ля Временного пра-ви-тель-ст-ва и ми-ни-ст-ра внутренних дел.

Уе-хал в Си-бирь, был аре-сто-ван в Тю-ме-ни (январь 1918 года), со-дер-жал-ся в тюрь-мах в Ека-те-рин-бур-ге, за-тем был вре-мен-но от-пу-щен и скрыл-ся, ока-зал-ся на тер-ри-то-рии, за-ня-той Че-хословацким кор-пу-сом (июль 1918). По-лу-чив пол-но-мо-чия от Уфим-ской ди-рек-то-рии (сентябрь 1918), Львов вы-ехал в США и в но-ябре 1918 года встре-тил-ся с пре-зи-ден-том США Т. В. Виль-со-ном, на-де-ясь до-бить-ся от США во-енной и ма-те-ри-аль-но-тех-нической по-мо-щи ан-ти-боль-ше-ви-ст-ским си-лам в Си-би-ри, но встре-ча окон-чи-лась без-ре-зуль-тат-но. Уе-хал в Па-риж, где в декабре 1918 - ию-не 1919 уча-ст-во-вал в Русском по-ли-тическом со-ве-ща-нии (по-ли-тический центр Бе-ло-го дви-же-ния за ру-бе-жом); уча-ст-во-вал в ор-га-ни-за-ции снаб-же-ния во-енным сна-ря-же-ни-ем Се-ве-ро-За-пад-ной ар-мии генерала от инфантерии Н. Н. Юде-ни-ча и Воо-ру-жён-ных сил Юга Рос-сии генерал-лейтенанта А. И. Де-ни-ки-на (1919). В Па-ри-же на сред-ст-ва Зем-го-ра, хра-нив-шие-ся в за-ру-беж-ных бан-ках, от-крыл бир-жи тру-да для бе-жен-цев из Рос-сии (1920), совместно с со-ве-том французской ор-га-ни-за-ции по-мо-щи бе-жен-цам ор-га-ни-зо-вал Российский зем-ско- го-род-ской комитет по-мо-щи российским гра-ж-да-нам за гра-ни-цей (т. н. Па-риж-ский Зем-гор) и стал его пер-вым пред-се-да-те-лем (1921-1925), раз-вер-нул ра-бо-ту по обес-пе-че-нию российских эмиг-ран-тов в стра-нах Ев-ро-пы жиль-ём, ра-бо-той, об-ра-зо-ва-ни-ем, медицинским об-слу-жи-ва-ни-ем; уча-ст-во-вал в сбо-ре средств для бла-го-тво-ри-тель-ных фон-дов.

Ав-тор «Вос-по-ми-на-ний» (2-е изд., 2002).

Ис-точники:

«Рос-сия те-перь боль-на»: До-ку-мен-ты о встре-че кня-зя Г. Е. Льво-ва с пре-зи-ден-том США В. Виль-со-ном. Но-ябрь 1918 г. / Публ. О. В. Те-ре-бо-ва // Ис-то-ри-че-ский ар-хив. М., 1994. № 1;

Жур-на-лы за-се-да-ний Вре-мен-но-го пра-ви-тель-ст-ва. М., 2001-2004. Т. 1-4;

Пол-нер Т. И. Жиз-нен-ный путь кня-зя Г. Е. Льво-ва: лич-ность, взгля-ды, ус-ло-вия дея-тель-но-сти. 2-е изд. М., 2001.

Сочинения:

На-ше зем-ст-во и 50 лет его ра-бо-ты. 13-е изд. М., 1917 (совм. с Т. И. Пол-не-ром).

годы правления: 1917 )

  ЛЬВОВ Георгий Евгеньевич (1861, Дрезден - 1925, Париж) - русский политический деятель, князь, первый премьер-министр Временного правительства в 1917 г.

Происходил из древнего княжеского рода. Окончил Поливановскую гимназию в Москве и юридический факультет Московского университета. Успешно сочетал хозяйственную деятельность в своем имении с судебной в Тульском окружном суде.

Относившийся с восторгом к Александру II, Львов не принял реакционной политики Александра III. Находясь с 1891 в должности непременного члена губернского присутствия в Туле, Львов вступился за жестоко наказанных начальником крестьян, что привело его к разрыву с местными административными властями и выходу в отставку. Принял активное участие в земском движении и в 1900 был избран председателем Тульской земской управы.

Львов стал широко известен во время русско-японской войны 1904-1905, когда он возглавил уполномоченных земских организаций по оказанию помощи раненым на полях сражений. В 1905 Львов был избран в 1 Государственную думу. Убежденный толстовец, Львов полагал, что главная человеческая задача - содействовать "постепенному обновлению общественного строя в целях устранения из него господства насилия и установления условий, благоприятных доброжелательному единству людей ".

Львов участвовал в борьбе с голодом, пытался оказать помощь переселенцам во время аграрной реформы П.А. Столыпина, ездил изучать переселенческое дело в Канаду и США. В 1913 Львов был избран городским головой Москвы, но его кандидатура была отклонена правительством. С началом первой мировой войны Львов, проявив себя как человек недюжинных организаторских способностей, возглавил Земский и Городской союзы, которые занимались оборудованием госпиталей и санитарных поездов, поставляли одежду и обувь для армии.

После Февральской революции 1917 Львов стал главой Временного правительства и министром внутренних дел. В условиях двоевластия, в распадающемся государстве попытка Львова реорганизовать органы местного самоуправления привела к ослаблению правительственного аппарата, не могла помешать аграрным беспорядкам, классовой розни, посягательствам против личности и делала самого Львов лишь символом "зачатой, но нерожденной власти". Когда в июле 1917 министры-социалисты опубликовали правительственную декларацию с обещанием объявить Россию республикой, созвать Учредительное собрание, приступить к разработке законов о земле и др., Львов заявил о своей отставке, полагая, что министры узурпировали права Учредительного собрания, а их выступление носит демагогический характер. Секретарь Львова записал его слова: "Я ушел потому, что мне ничего не оставалось делать. Для того чтобы спасти положение, надо было разогнать Советы и стрелять в народ. Я не мог этого сделать. А Керенский может ".

Львов удалился в Оптину пустынь. Узнав об Октябрьском перевороте, изменил фамилию и бежал в Тюмень, где в феврале 1918 был арестован ЧК, но сумел бежать в Омск, а оттуда уехал в США, где безуспешно пытался получить оружие и деньги для белой армии. Львов переехал в Париж, где им было создано "Русское политическое совещание", пытавшееся стать центром "белого дела". Львов страдал от ностальгии, надеялся на скорое падение большевиков и оказывал помощь беженцам из России.

В рамках рубрики «Исторический календарь», мы начали новый проект, посвященный приближающемуся 100-летию революции 1917 года. Проект, названный нами «Могильщики Русского царства», посвящен виновникам крушения в России самодержавной монархии ‒ профессиональным революционерам, фрондирующим аристократам, либеральным политикам; генералам, офицерам и солдатам, забывшим о своем долге, а также другим активным деятелям т.н. «освободительного движения», вольно или невольно внесшим свою лепту в торжество революции ‒ сначала Февральской, а затем и Октябрьской. Продолжает рубрику очерк, посвященный князю Г.Е. Львову, на долю которого выпало стать первым главой революционного Временного правительства .

Князь Георгий Евгеньевич Львов родился 21 октября 1861 года в Дрездене. Его семья была родовитой (Рюриковичи), но относительно небогатой. Окончив частную Поливановскую гимназию в Москве (1881) и юридический факультет Московского университета (1885), Львов до 1893 г. служил членом Тульского губернского присутствия, но в 1903-м вышел в отставку в знак протеста против «произвола властей», заключавшегося в использовании воинских команд при подавлении крестьянских волнений. Поселившись в родовом имении Поповка Тульской губернии, Львов посвятил себя сельскому хозяйству и земской деятельности, получив вскоре широкую известность на этом поприще. Князь был председателем Тульской губернской земской управы (1903‒1906), принимал участие в земских съездах, состоял в оппозиционно-либеральном кружке «Беседа», в «Союзе освобождения» и «Союзе земцев-конституционалистов», был хорошо знаком со Львом Толстым, который одобрительно высказывался о деятельности Львова. Будучи убежденным толстовцем, Львов исходил из прекраснодушного принципа, что главной задачей общественного деятеля является содействовать «постепенному обновлению общественного строя в целях устранения из него господства насилия и установления условий, благоприятных доброжелательному единству людей» .

«Так сложилось, ‒ позже вспоминал князь, ‒ что я попал в этой жизненной борьбе в лагерь новых сил. Все воспоминания мои связаны не с защитой и отстаиванием уходящего прошлого, а с наступательным движением вперед, с борьбою во всех направлениях за новые формы жизни». В этот период, вспоминал кадет Ф.И. Родичев, «Львов был по чувствам своим демократом. Он любил народ, простонародье, свободно чувствовал себя в нем, верил в него, сохраняя до конца дней "веру гордую в людей и в жизнь иную"».

Таким образом, к революции 1905 года князь Г.Е. Львов стал одним из лидеров земского либерального движения. Летом 1905 года он был в составе делегации, которая обратилась к Императору Николаю II с призывом незамедлительно созвать «народных представителей» и скорее заключить мир с Японией для достижения внутреннего спокойствия. А осенью того же года князь вступил в ряды леволиберальной Конституционно-демократической партии. Став депутатом I Государственной думы, Львов вошел в кадетскую фракцию и принял участие в работе ряда думских комиссий. При этом следует отметить, что Львов находился на правом фланге кадетской партии и держался особняком, так как по ряду вопросов был гораздо ближе мирнообновленцам ( называл Львова «сомнительным кадетом»). Когда после роспуска I Думы оппозиционные депутаты подписали знаменитое «Выборгское воззвание», призывавшее к гражданскому неповиновению властям, Львов хоть и осудил разгон первого состава народного представительства, но воззвание подписывать не стал, «не будучи в силах сломить своего сопротивления акту, который он считал нецелесообразным и вредным».

Относительная умеренность князя (равно как и его происхождение), видимо и стали причинами, по которым сначала С.Ю. Витте (1905), а затем П.А. Столыпин (1906) предлагали ему войти в состав коалиционного правительства из представителей высшей царской бюрократии и оппозиционных политиков, однако выдвинутые Львовым требования (созыв Учредительного собрания и др.) сделали подобное соглашение невозможным.

После роспуска «Думы народного гнева», Г.Е. Львов с головой ушел в благотворительную деятельность. Он участвовал в борьбе с голодом, пытался оказывать помощь переселенцам во время аграрной реформы П.А. Столыпина, для чего специально ездил изучать переселенческое дело в Канаду и США. В 1913 году князь был избран московским городским головой, но его кандидатура была отклонена консервативно настроенным министром внутренних дел Н.А. Маклаковым.

Когда разразилась Первая мировая война, Г.Е. Львов был выдвинут либеральной общественностью на пост руководителя «Всероссийского земского союза помощи больным и раненым военным». Выбор этот был не случаен, так как во время Русско-японской войны князь был главноуполномоченным общеземских организаций по оказанию помощи больным и раненным воинам. Избрание это, состоявшееся на всероссийском съезде представителей губернских земств, произошло весьма своеобразно. Член Государственного совета В.И. Гурко, считавший Львова «земским интриганом», «беспринципным честолюбцем» и «разрушителем Русского государства», вспоминал: «Его первой заботой было воскрешение общеземской организации, причем, разумеется, он приложил все старания, дабы стать во главе этого дела. Не имя никаких формальных связей с земством, так как он давно уже не состоял гласным ни губернского, ни уездного земства (его родной уезд Тульской губернии, досконально его знавший, уже давно его забаллотировал), он тем не менее ничтоже сумняся решил возглавить собственной персоной общеземскую организацию. Проникнуть наверх и усесться на председательское кресло каким-либо косвенными путями было для него делом привычным. Достиг он этого и в данном деле» . «Князь не был избран представителем какой-либо земской организации, однако, ссылаясь на прошлые заслуги и сохранившиеся якобы еще с японской войны средства, которые был готов направить в распоряжение Союза, он добился своего участия сначала в съезде, а затем и в его президиуме, ‒ пишет историк О.Р. Айрапетов. ‒ Поскольку безусловный фаворит съезда ‒ председатель Московской губернской земской управы Ф.В. фон Шлиппе отказался от участия в выборах председателя, считая, что в этот момент земскую организацию не может возглавлять лицо с немецкой фамилией, эта процедура быстро приобрела характер постановочного фарса» . А через год Земский союз объединился со Всероссийским союзом городов в «Земгор» и, таким образом, Львов стал председателем объеденной организации.

Земский союз получал миллионные субсидии от правительства для организации помощи воющей армии, оборудования госпиталей и санитарных поездов, поставок одежды и обуви для фронта, организации эвакуации мирного населения, создания госпиталей и складов и т.д. «Г.Е. Львов был убежденным либералом и разделял общую убежденность земцев в том, что коррумпированная бюрократия не в состоянии честно и эффективно тратить народные деньги» , ‒ отмечает Айрапетов. Но при этом, продолжает историк, «сам он, судя по всему, в принципе не считал контроль необходимым, с готовностью отвечая согласием поставить подпись на запросы земств, не ознакомившись с их содержанием. После первого же "делового" разговора с главой Земского союза у губернского предводителя самарского дворянства создалось впечатление, что "во всех делах, намерениях и отчетности должен царствовать сильнейший произвол, партийное засилие и безграничный денежный хаос". В то же время земцы были категорически против контроля над Земским и Городским союзами со стороны государства, что было бы оправдано в случае, если бы их организации существовали на собственные, то есть на общественные средства. Главу Земского союза это не останавливало, Г.Е. Львов вообще был сторонником безостановочного движения к цели. "Когда штурмом, на ура, берут крепость, ‒ говорил он, ‒ нельзя озирать назад. Остановка на миг может погубить все дело. Вот почему на полном ходу все развивающейся работы Всероссийский земский союз не может дать подробного отчета о своей деятельности"» . В итоге, как не трудно догадаться, огромные государственные субсидии тратились «общественниками» нецелесообразно, а то и прямо не по назначению. Деньги, выделяемые на помощь армии, шли на усиление либеральной оппозиции. Как замечал придерживавшийся либеральных взглядов философ Е.Н. Трубецкой, глава Земгора князь Г.Е. Львов «стремился утереть нос правительству» (на правительственные же деньги) и возвеличить общественность. Кадет В.А. Маклаков также признавал, что наряду с помощью фронту, лидеры общественных организаций преследовали и другую цель - «воочию показать преимущество "общественной" работы над "бюрократической"». «Вся работа союзов (земского и городского - А.И .) была поэтому работой и политикой», - резюмировал он. Глава МВД князь Н.Б. Щербатов, вынужден был признать, что создание Земгора было «колоссальной правительственной ошибкой», поскольку нельзя было допускать возникновения подобной организации без устава и определения грани ее деятельности. В итоге, констатировал князь, общественные организации «превратились в огромные учреждения с самыми разнообразными функциями, во многих случаях чисто государственного характера, и заменяют собою правительственные учреждения». Однако закрыть их глава МВД признавал уже невозможным, в связи с тем, что эти организации работают на армию и репрессии против них могут вызвать политические осложнения. «...Образ действий правительства по отношению к общеземской организации, ‒ отмечал В.И. Гурко, ‒ был совершенно непонятный. Относясь к ней с полнейшим недоверием и нередко это высказывая, оно одновременно снабжало ее десятками миллионов, причем не подчинило их расходование какому-либо контролю. Под тем предлогом, что земские учреждения не подчинены Государственному контролю, а ревизуются своими же выборными органами, Львов убедил Маклакова и правительство, что никакая правительственная ревизия расходования общеземской организацией отпущенных ей государством сумм не допустима, что это было бы оскорблением земства и общественности». «Это была ирония судьбы, ‒ вспоминал министр финансов П.Л. Барк. ‒ Правительство собственными руками снабдило своих политических противников средствами для свержения существующего строя» .

Поэтому восторженные отзывы некоторых политических единомышленников Г.Е. Львова, восхвалявших его организаторские способности, были далеки от действительности. По оценке историка О.Р. Айрапетова, «это был глубоко лично порядочный человек, мягкий по природе, предпочитавший жить иллюзиями, а не реалиями. Убежденный толстовец, он считал возможным сочетать продуктивную работу с отсутствием контроля над подчиненными. Избрание такого человека имело весьма печальные последствия» .

Вместе с тем, Г.Е. Львов стал в годы войны весьма популярной фигурой в либеральном лагере. Член Главного комитета Всероссийского союза городов кадет Н.И. Астров так отзывался о князе: «Репутация кн. Львова как исключительного по размаху деятельности практического работника и организатора признавалась всеми. Известность Львова росла с каждым днем. Его знала вся Россия. Его знала Россия земская и Россия городская. (...) Знала Львова и армия в лице военачальников и солдат, которые повсюду встречали общественную помощь. Эта помощь связывалась с именем кн. Львова. Россия знала его и ценила. Узнавала и научалась ценить и заграница» .

С 1916 года имя Г.Е. Львова фигурировало во многих списках членов предполагаемого «ответственного министерства» или «министерства доверия», которое должно было заменить существующее царское правительство. Как отмечает историк И.Л. Архипов, «в 1916-м ‒ начале 1917 года фигура Львова рассматривалась как одна из ключевых в политической жизни России. В различных общественных кругах он воспринимался почти что "спасителем родины", вокруг его имени возникали окруженные ореолом таинственности легенды» . В это время Львов, завязавший дружбу с начальником штаба Верховного главнокомандующего генералом М.В. Алексеевым, обсуждал с ним планы дворцового переворота, замены Императора Николая II Великим князем Николаем Николаевичем (который, заметим, всячески протежировал Львову) и заточения Императрицы Александры Федоровны в монастырь. «Революция всегда начинается с титулованного аристократа, ‒ отмечал публицист М.А. Алданов: граф Мирабо или маркиз Лафайет, лорд Аргайл или князь Понятовский, принц Макс Баденский или граф Карольи...» . В России эта роль выпала на долю представителя рода Рюриковичей князя Г.Е. Львова.

Когда в феврале 1917 года грянули революционные события, князь 2 марта был назначен временным комитетом Государственной Думы министром-председателем и министром внутренних дел Временного правительства. «Выбор в пользу Львова, сделанный столичными политиками, ‒ отмечает И.Л. Архипов, ‒ напоминал "призвание варяга". Георгий Евгеньевич в последние годы редко посещал Петербург, был не слишком хорошо знаком со многими лидерами, игравшими ключевую роль в дни Февральской революции. Тем не менее, эта дистанцированность от местной политической среды, напротив, лишь прибавляла привлекательность фигуре Львова. Парадоксально, но как выяснилось позже, сами политики, ратовавшие за назначение Львова, пребывали в плену мифов о нем» . В.В. Шульгин вспоминал: «Князь Львов, о котором я лично не имел никакого понятия, ‒ общественность твердила, что он замечательный, потому что управлял Земгором, ‒ непререкаемо въехал в милюковском списке на пьедестал премьера» . (Как утверждал П.Н. Милюков, он уделил «24 часа (...), чтобы отстоять князя Львова против кандидатуры М.В. Родзянко» ). По сути, князь был компромиссной фигурой, которая всех устраивала из-за мягкости его характера, отсутствия диктаторских замашек и формальной внепартийности. Кроме того, как полагают исследователи, не последнюю роль могла сыграть и связь Львова с масонством (с 1907 года он входил в ложу «Малая Медведица»). Рассуждая о причинах стремительного политического взлета Львова, член ЦК кадетской партии А.В. Тыркова-Вильямс, предполагала, что смущавшие ее в князе «ласковая улыбка и лестная обходительность, которой он обволакивал каждого» , и были «тем особым даром, благодаря которому этот средний, скорее серый человек, не обладавший ни большим умом, ни политическим чутьем, создал себе такую широкую репутацию, к несчастью не оправдавшую его деятельность» . И действительно, князь-толстовец, оказавшись во главе новой власти, вскоре совершенно не оправдал возложенных на него либералами надежд.

Его пафосных демагогических речей, в которых Львов рассуждал о том, как «душа русского народа оказалась мировой демократической душой по самой своей природе» и «готова не только слиться с демократией всего мира, но и встать впереди и вести ее по пути развития человеческого на великих началах свободы, равенства и братства» , было явно недостаточно, чтобы совладать с ситуацией и успокоить взбаламученное революцией общество.

«Наиболее далеким от всякой символики революции был сам князь Львов, хотя переживал он ее глубоко, ‒ вспоминал А.Ф. Керенский. ‒ ...Он глубоко верил в народ, жил для него. Но народная толпа его не знала и не узнала. Подойти к ней, броситься с головой в это бушевавшее тогда море, он то ли не мог, то ли не умел, то ли не хотел, ‒ не знаю. Чужим он стал скоро и "своим". Там, в совещаниях Государственной Думы, князем-правителем скоро стали тяготиться. Потом "игнорировать", пренебрегать за "бессилие". Наконец, почти ненавидеть за "попустительство левым"...» . «Надо признать, ‒ писал лидер кадетской партии П.Н. Милюков, ‒ что выбор князя Львова главой революционного правительства был столь же неудачен, сколько он был в свое время неизбежен. Гамлетовская нерешительность, прикрытая толстовским непротивленчеством и облеченная в слащаво-елейный официально-оптимистический стиль, ‒ это было прямо противоположно тому, что требовалось от революционного премьера» . Примерно также оценивал деятельность князя Львова и правый кадет В.А. Маклаков: «Он не только не делал, но и не пытался сделать что-нибудь для противодействия все растущему разложению. Он сидел на козлах, но даже не пробовал собрать вожжи» . «В центре хаоса, ‒ писал кадет В.А. Оболенский, ‒ беспомощная, безвластная фигура главы правительства, который готов во всем и всем уступать» . «Пребывание кн. Львова в Правительстве навлекло на него нареканий и обвинений без числа» , ‒ отмечал Ф.И. Родичев. А кадет Н.И. Астров резюмировал: «Жребий Львова в том, что ему пришлось взять на свои плечи непосильное. Под непосильным он сломился...» .

Свою неспособность справиться с ситуацией понимал и сам князь. В одном из частных разговоров председатель Временного правительства заметил: «Мы ‒ обреченные. Щепки, которых несет поток. (...) Начать борьбу, значит ‒ начать гражданскую войну, а это значит ‒ открыть фронт. Это невозможно...» . «Мне известно, ‒ свидетельствовал М.А. Алданов, ‒ что Георгий Евгеньевич на третий день после революции был уверен в полном ее крушении» .

После провала июньского наступления Русской армии и организованного большевиками выступления в Петрограде, 7 июля 1917 года Г.Е. Львов подал в отставку с постов главы кабинета и министра внутренних дел, уступив свое место председателя Временного правительства А.Ф. Керенскому. «В этот час мог овладеть положением только тот, в ком, как в фокусе, сосредоточилась бы вся воля, все напряжение народное, ‒ отмечал Н.И. Астров. ‒ Львов, с его мистическими образами и отвлечениями, оказался вне революционной действительности, и она его смела. Повинен ли в этом Львов, которого хотели принять не за того, каким он был в самом деле? Ему поручили вести уже тонувший корабль русской государственности среди уже разыгравшейся бури революционной стихии. Задача оказалась не по силам. Но кто мог с ней справиться? Характерно, что, измученный физически и морально, кн. Г.Е., покинув Временное правительство, укрылся Оптиной Пустыни... и там искал ответа на терзавшие его совесть вопросы...» . «Уйдя из Временного правительства, ‒ вспоминал один из его современников, ‒ Львов исчез. Никто не знал, где он. Уже после стало известно, что он провел некоторое время в Оптиной Пустыни. В этом сказалась его религиозность».

После прихода к власти большевиков, Г.Е. Львов под чужим именем поселился в Тюмени, зимой 1918 года был арестован и переведен в Екатеринбург. Воспользовавшись тем, что через три месяца большевики выпустили его до суда под подписку о невыезде, князь спешно покинул Екатеринбург и пробрался в занятый восставшим Чехословацким корпусом Омск. Временное Сибирское правительство поручило Г.Е. Львову выехать в США для встречи с президентом В. Вильсоном и другими государственными деятелями с целью получения помощи для борьбы с большевиками. Но в Америке Львов не достиг абсолютно никаких результатов и в связи с безрезультатностью переговоров, перебрался во Францию, где в 1918‒1920 гг. возглавлял Русское политическое совещание в Париже. Отойдя от политической деятельности, князь, практически лишившись средств, зарабатывал ремесленным трудом и физической работой на фермах, писал мемуары. Жизнь Г.Е. Львова оборвалась 7 марта 1925 года в Париже. После смерти князя, публицист М.А. Алданов назовет его «Кутузовым русской революции», имея в виду то, что он был таким же нетипичным политическим деятелем, как и выведенный пером его земляка Л.Н. Толстого в романе «Война и мир» образ Кутузова-полководца. Другие современники сравнивали то с Дон-Кихотом, то с Гамлетом. На деле же князь Львов был одним из тех многих русских аристократов начала XX века, чьи либерально-демократические «прекраснодушные мечтания» привели в итоге к краху государственности, поражению России в войне и торжеству радикальных левых идей. Монархист А.Д. Муретов в 1917 году справедливо замечал: «Нам, монархистам, (...) смешно было слышать, будто кн. Львов объединил бы в доверии к себе весь народ. (...) Смешно было (...) видеть, что люди всерьез воображали, будто какому-нибудь Львову или какому-то Родзянко народ окажет то благоговейное доверие, какое только что убили в нем к Царю». Так оно и случилось, приняв участие в крушении «старой власти», «новую власть» князь Г.Е. Львов утвердить не смог, моментально растеряв авторитет среди своих же единомышленников, он быстро и бесславно сошел с пьедестала власти.