Земляника под снегом

СКАЗКИ ЯПОНСКИХ ОСТРОВОВ

Брат и сестра

(Сказка острова Танэгасима)

В старину это случилось, в далёкую старину.

Жили в одной горной деревне сестра с братом, круглые сироты.

Сестру звали Сэкихимэ. Ещё и двенадцати лет ей не было, а уж она всё хозяйство вела и за своим младшим братом присматривала.

Встанет рано-рано утром, и воды наносит, и дом приберёт, и завтрак приготовит - всё вовремя. Проснётся младший брат Вакамацу, сестра умоет его, и оденет, и сказкой потешит.

А потом начнёт ткать полотно на продажу. До вечера ткацкий станок стучит: кирикара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон. Быстро-быстро бегает уток по основе, а за ним длинная нитка торопится… Хорошая пряха была Сэкихимэ. Работает и песню поёт.

А на другом конце улицы стоял большой красивый дом. Жил в нём деревенский богач. Много у него было слуг и домочадцев, да только никто в том доме весёлых песен не пел.

Не всегда ведь богатство и радость по одной дороге идут.

Был у злого богача сынок Дзиро, первый в деревне драчун и обидчик. В школе все его боялись.

Вот однажды шёл Вакамацу мимо школы. А в это время ученики во дворе играли. И Дзиро тоже там бегал. Одному ножку подставит, другому подзатыльник даст. Увидел он маленького Вакамацу и давай дразнить его и насмехаться:

Эй ты, Вакамацу! Тебе уже семь, а глупый совсем… В школу не ходишь… А ну, скажи, сколько будет: одна ворона да одна собака? Не знаешь? А какая дорога длиннее: из Киото в Осака или из Осака в Киото? Молчишь?.. Кыш-кыш, мальчик-глупыш!

Покраснел Вакамацу от стыда. Стал он краснее алого мака, краснее стручка спелого перца и с плачем побежал домой.

Вышла к нему сестра навстречу:

Что с тобой? Отчего ты плачешь? Кто тебя обидел?

Мальчишки дразнят, неучем меня зовут. Знаешь, как обидно…

Улыбнулась Сэкихимэ, легонько похлопала брата по плечу:

Полно, полно, не плачь! Эту беду легко исправить. Завтра же ты пойдёшь в школу. Ложись-ка спать пораньше.

Утром дала Сэкихимэ брату ящичек с чёрной тушью и красивую кисточку. Взяла она мальчика за руку и отвела в школу.

Ласково встретил его учитель:

Вот хорошо, Вакамацу, что ты учиться захотел. От ног следы сотрутся, а от кисти остаются.

Ничего я ещё не знаю, не умею… - пожаловался мальчик.

Это не беда! Ведь и высокую башню начинают строить с самого низу. Камень за камнем кладут, и подымается она до самых облаков. Садись сюда, вот твоё место.

Начал Вакамацу учиться. Мальчик он был понятливый, всё на лету схватывал. Скоро обогнал он в ученье всех других школьников.

А сын богача, Дзиро, завистливый был. Пошёл он жаловаться своему отцу:

Неужели ты позволишь, чтобы этот малыш Вакамацу верх надо мной взял? Все меня засмеют. Ведь он не выше грибка в лесу.

Это он тебе назло так хорошо учится, - решил богач. - А ты вот как сделай…

И научил сына, что тому говорить.

Эй, друзья! - сказал Дзиро школьникам. - Всё мы учимся, учимся, надо и повеселиться. Давайте устроим завтра утром состязание вееров. Кто принесёт самый лучший веер, тому и быть среди нас первым, тот и молодец!

Согласились мальчики.

Пошёл Вакамацу домой грустный-грустный. В их бедном домике ни одного веера не было. Стала сестра утешать его:

Не печалься, братец. Нынче же вечером я в город пойду, куплю тебе веер.

А до соседнего города путь неблизкий. Через три бамбуковых чащи надо пройти, на три горы подняться, с трёх гор спуститься. Темно стало. Идёт Сэкихимэ, фонарём дорогу освещает.

Ночью в горах страшно. То сова заухает, то кусты зашуршат…

И словно дальние деревья с ближними переговариваются:

«Шух-шух, кто там идёт? Шух-шух, кто там идёт? Шух-шух, идёт добрая сестра. Раздвигайтесь, ветки, расступайтесь, скалы!»

Было уже далеко за полночь, когда пришла Сэкихимэ в город. Отыскала она лавку мастера вееров и постучала в дверь.

Загремел тяжёлый засов. Вышел к ней мастер вееров, глаза протирает.

Что тебе, девочка, надо? Зачем по ночам людей беспокоишь? Разве не могла ты до утра подождать?

Тут рассказала Сэкихимэ, для чего ей веер нужен и почему она ночью из деревни пришла.

Удивился мастер:

Видно, крепко ты любишь своего брата, коли не побоялась одна в темноте через горы идти. Хорошо, я дам тебе самый лучший веер своей работы и денег с тебя не возьму. Вот он, держи! С виду этот веер неказистый, но есть у него одно чудесное свойство.

Научил мастер девочку, как с веером обращаться. Поблагодарила Сэкихимэ доброго мастера и, радостная, пустилась в обратный путь.

И кажется ей, будто деревья шумят:

«Шух-шух, ветки, расступитесь! Шух-шух, камни, откатитесь!»

Только утро занялось, а Сэкихимэ уже дома. Разбудила маленького брата, в школу собрала. А на прощанье строго-настрого ему приказала:

Вот тебе веер, Вакамацу, но смотри по дороге его не раскрывай. Раскроешь только в школе.

А когда скажут «нельзя», тут-то любопытство и разбирает. Не терпится мальчику посмотреть, что за веер ему сестра дала.

С виду он невзрачный, из самой простой бумаги… Но, может быть, на нём красивая картинка?

«Приоткрою-ка я веер чуть-чуть, самую малость, и взгляну», - думает Вакамацу.

Сдвинул он одну планку веера в сторону.

Глядит, маленькая лошадка нарисована. Бока в яблоках, хвост по ветру развевается. Вдруг - что за чудо! Лошадка ожила. Как взмахнёт она передними копытами, как брыкнёт задними да как заржёт: «И-го-го!» И вдруг замолкла, не шелохнётся.

Испугался Вакамацу и поскорей захлопнул веер.

Вот и школа. На дворе уже много учеников собралось. Каждый в руках раскрытый веер держит. Так и кажется, что на двор много пёстрых бабочек слетелось.

У всех веера бумажные, а у Дзиро шёлковый, с золочёной рукояткой. На шелку цветы как живые нарисованы. Среди цветов красавицы гуляют в богатых нарядах.

Вот, видели? - похваляется Дзиро. - У меня самый красивый веер! А ты, Вакамацу, что принёс? О, какой плохонький веер! Дешёвый! Верно, на нём и картинки нет.

Медленно, медленно стал Вакамацу раскрывать свой веер. Сдвинул одну планку. Вот и лошадка в яблоках.

Э, не на что глядеть. Хромая кляча - вот неудача! - насмехается Дзиро.

Раскрыл Вакамацу веер чуть-чуть пошире. Показалась вторая лошадка гнедой масти. Стоит, траву щиплет.

Вдруг подняла лошадка голову, тряхнула гривой и как заржёт: «И-го-го!» Так громко она заржала, что на соседнем дворе лошадь отозвалась.

Мальчики так рты и разинули.

Ещё одну планку сдвинул Вакамацу. Новая картинка показалась.

Ах, какой славный вороной конёк!

Поднялся вороной конёк на дыбы и пошёл прыгать и скакать. Но вдруг услышал он ржание лошади на соседнем дворе. Остановился, уши наставил и сам в ответ как заржёт: «И-го-го!»

А потом замолчал и замер.

Смотрели мальчики, смотрели. Нет, не шелохнётся картинка!

Одну за другой сдвигал планки Вакамацу, и каждый раз новое чудо! Восемь лошадок было на веере нарисовано, и все они ожили и заржали. Кроме самой первой.

Опомнился Дзиро и говорит:

Вот невидаль, нашли, на что дивиться! Веер-то с изъяном. Одна лошадка, видно, дохлая. Так и не ожила.

Это я виноват, - опечалился Вакамацу. - Не велела мне сестра веер по дороге раскрывать. А я не послушался, чуть-чуть приоткрыл… Ожила лошадка, заржала, да не вовремя.

Нехорошо ты поступил, Вакамацу, не послушался своей сестры, - сказал учитель. - Но всё равно твой веер - самый лучший. Другие и в сравнение не идут.

Услышал это Дзиро и с досады изломал свой богатый веер на мелкие кусочки.

Что веера! - говорит он. - Пустое дело веера. А мы завтра устроим новое состязание повеселее! Станем пускать кораблики. Посмотрим, у кого будет самый лучший кораблик. Уж наверно, у самого умного. А самый плохой будет у самого глупого.

Пошёл Вакамацу домой понурив голову.

Ты что такой невесёлый? - спрашивает Сэкихимэ.

Завтра все мои школьные товарищи будут пускать кораблики по реке. А у меня ни одного нет. Застыдят меня, засмеют.

Не печалься, Вакамацу. Эту беду легко поправить. Я опять пойду в город, куплю тебе кораблик.

Вышла Сэкихимэ в путь уже под вечер. Скоро стало совсем темно. Идёт девочка по крутой тропинке. Фонарь у неё в руках еле-еле светит. А кругом шепчутся деревья:

«Шух-шух, идёт добрая сестра. Шух-шух, идёт добрая сестра. Берегите её, берегите. Гоните ведьму, пугайте волка!»

В самую полночь добралась Сэкихимэ до города. Темно на улицах, все огни в домах погашены. Долго бродила Сэкихимэ по городу, пока отыскала дом мастера игрушек.

Вышел на её стук мастер, сердитый, заспанный.

В народной медицине земляника рекомендовалась как средство «от страданий сердца, причиняемых сердцу волнениями», как средство, которое «делает сердце весёлым». Ведь плоды земляники красного цвета и имеют форму сердца.
В старое время думали, что природа формой плодов, цветков и листьев, похожих на офрму органов человека, подсказывает ему, какие болезни могут излечивать те или иные растения.» (Н.М.Верзилин «По следам Робинзона»)

То, что земляника связана с сердцем - органом, где, по умозаключениям древних, находится душа, прямо или косвенно повествуют легенды и сказки многих народов мира.

Например, у братьев Гримм, исследователей фольклора романо-германских и славянских народов, есть сказка «Три маленьких лесовика»

Однажды зимой, когда наступили лютые морозы и все кругом позамерзло, горы и долины засыпало снегом, сшила мачеха платье из бумаги, подозвала девушку и говорит:- Надень это платье, ступай в лес да принеси мне полное лукошко земляники: мне хочется ягод поесть.- Господи, да ведь зимой земляника не растет, - молвила девушка, - земля-то ведь вся промерзла и снегом покрыта.

И как пойду я в бумажном платье? На дворе ведь так холодно, что дух захватывает, ветер продует меня насквозь, а колючий терновник разорвет мне платье.- Ты что это Перечить мне вздумала - сказала мачеха. - Ступай живей и не смей мне и на глаза показываться, пока не наберешь полное лукошко земляники.Она дала ей кусок черствого хлеба и сказала:- Этого тебе хватит на целый день, - а сама подумала:

"На дворе ты замерзнешь и с голоду пропадешь, и никогда назад не вернешься".Девушка послушалась, надела бумажное платье и вышла из дому с лукошком. А кругом одни только снега да снежные просторы и дали, и ни одного зеленого стебелька не видать.Пришла она в лес, видит - стоит маленькая избушка, и выглядывают из нее три маленьких лесовика.

Поздоровалась она с ними и робко в дверь постучалась. Они крикнули: "Входи!" - и она вошла в комнату и села на скамейку у печки - ей хотелось согреться и съесть свой кусок хлеба. А маленькие человечки и говорят:- Дай и нам кусочек.- Хорошо, - ответила она и разломила свой кусок хлеба надвое и отдала им половину.

А они потом спрашивают:- Отчего ты в таком тоненьком платье зимою в лесу- Ах, - ответила девушка, - я должна набрать полное лукошко земляники, а без этого мне домой вернуться никак нельзя.Когда она съела свой кусок хлеба, они дали ей метлу и сказали:- Теперь подмети снег у черной двери избушки. Она вышла, а маленькие человечки стали между собой говорить: "Что бы это нам ей такое подарить, ведь она прилежная и ласковая, и хлебом своим с нами поделилась".И сказал первый из них:- Я одарю ее тем, что будет она день ото дня становиться все краше.

Второй сказал:- А я одарю ее тем, что будут у ней изо рта, только скажет она слово, падать червонцы. Сказал третий:- А я одарю ее тем, что явится король и женится на ней.Исполнила девушка то, что сказали ей маленькие человечки, промела метлой снег у избушки - и, как вы думаете, что же она нашла? Спелую землянику! Она пробилась темно-красной ягодкой из-под снега. И набрала девушка на радостях полное лукошко; поблагодарила маленьких лесовиков, попрощалась с каждым из них за руку и побежала домой, желая принести мачехе то, что та ей велела.

Славянская сказка «Двенадцать месяцев», которая всем знакома, говорит о том же - с той разницей, что девочке нужно было найти зимой цветы.

А японская сказка «Земляника под снегом», которую многие знают по одноименному российскому мультфильму

О том, какую именно землянику нашла девочка зимой - очень интересный финал сказки

Земляника под снегом.

(Японская сказка.)

Давно-давно это случилось.

Жила в одной деревне вдова. И было у неё две дочери: старшая, о-Тиё, — неродная дочь, а младшая, о-Хана, — родная.

Родная дочь в нарядных платьях ходила, а падчерица — в лохмотьях. На долю родной дочери доставались ласка да баловство, а на долю падчерицы — колотушки да чёрная работа. Падчерица и воду носила, и стирала, и обед варила, и ткала, и пряла, и весь дом обшивала.

А родная дочка была ленивица. Не любила она ткать и прясть, а любила лакомиться всласть.

Вот как-то раз поссорилась мачеха с соседкой.

Стала соседка кричать:

— Не указывай мне, учи лучше свою родную дочь! Вон она как ленива и привередлива! Придёт время — к падчерице твоей любой жених посватается, а дочку твою никто не возьмёт. Твоя дочка, раньше чем пальцем шевельнёт, три раза подумает, а потом всё равно раздумает.

Никогда не любила мачеха свою падчерицу, а после этих слов так её возненавидела, что решила со свету сжить.

Вот пришла холодная зима. Падчерица во дворе работает, а мачеха и о-Хана у очага греются.

Однажды разморилась о-Хана от жары и говорит:

— Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.

— Хочешь немного снежку?

— Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.

Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:

— Земляники, хочу земляники! Красных, спелых ягод хочу!

О-Хана была упряма. Уж если чего ей захочется, так подай. Подняла она громкий плач:

— Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!

— О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда! — позвала мачеха падчерицу.

А она как раз стирала бельё на дворе. Бежит на зов мачехи, на ходу мокрые руки передником вытирает.

Приказала ей мачеха:

— Эй, ты, лентяйка, живо иди в лес и набери в эту корзинку спелой земляники. А не наберёшь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?

— Но, матушка, разве растёт земляника в середине зимы?

— Растёт не растёт, а ты одно помни: придёшь с пустыми руками — в дом не пущу.

Вытолкнула мачеха девочку за порог и дверь за ней крепко-крепко заперла. Постояла она, постояла и пошла в горы.

В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Кругом сосны, словно белые великаны, стоят.

Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает: «Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замёрзну». Заплакала девочка, бредёт, не разбирая дороги. То взберётся, спотыкаясь и падая, на гору, то в ложбинку скатится. Наконец от усталости и холода упала она в сугроб. А снег валил всё гуще и гуще и скоро намёл над ней белый холмик.

Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Подняла она голову. Приоткрыла глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.

— Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?

— Матушка послала меня, велела набрать спелой земляники, — ответила девочка, еле шевеля губами.

— Да разве не знает она, что зимой земляника не растёт? Но не печалься, я тебе помогу. Идём со мной.

Поднялась о-Тиё с земли. Стало ей вдруг тепло и радостно.

Шагает старик по снегу легко-легко. О-Тиё за ним бежит. И вот диво: только что она в рыхлый сугроб по пояс проваливалась, а теперь стелется перед ней крепкая, хорошая дорога.

— Вон там на поляне спелая земляника, — говорит старик. — Собери, сколько надо, и ступай домой.

Поглядела о-Тиё и глазам своим не верит. Растёт в снегу крупная красная земляника. Вся поляна ягодами усыпана.

— Ой, земляника! — закричала о-Тиё. Вдруг смотрит: старик куда-то пропал, одни сосны кругом стоят.

«Видно, не человек это был, а дух — хранитель наших гор, — подумала о-Тиё. — Вот кто спас меня!»

— Спасибо тебе, дедушка! — крикнула она и низко-низко поклонилась.

Набрала о-Тиё полную корзинку земляники и побежала домой.

— Как, ты нашла землянику?! — изумилась мачеха.

Думала она, что ненавистной падчерицы уже и в живых нет. Покривилась-покосилась мачеха от досады и дала своей родной дочке корзинку с ягодами.

Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай совать в рот землянику пригоршнями:

— Хороши ягоды! Слаще мёда!

— Ну-ка, ну-ка, и мне дай! — потребовала мачеха, а падчерице ни одной ягодки так и не дали.

Прикорнула усталая о-Тиё у очага и дремлет. Только недолго ей отдыхать пришлось.

Слышит, кто-то её за плечо трясёт.

— О-Тиё, о-Тиё! — кричит ей мачеха в самое ухо. — Эй, ты, слушай, о-Хана не хочет больше красных ягод, хочет синих. Ступай живо в горы, собери синей земляники.

— Но, матушка, ведь уже вечер на дворе, а синей земляники, поди, и на свете нет. Не гони меня в горы, матушка.

— Как тебе не стыдно! Ты ведь старшая, должна заботиться о своей младшей сестрёнке. Нашла же ты красные ягоды, найдёшь и синие!

Вытолкала она падчерицу на мороз без всякой жалости и дверь за ней со стуком захлопнула.

Побрела о-Тиё в горы. А в горах ещё больше снегу намело. Сделает один шаг о-Тиё — провалится по пояс и заплачет, заплачет. Да полно, уж не во сне ли собирала она здесь свежую землянику?

Совсем темно стало в лесу. Где-то волки завыли. Обняла о-Тиё руками дерево, прижалась к нему.

— О-Тиё! — послышался вдруг тихий зов, и, откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой. Словно тёмное дерево вдруг ожило. — Ну что, о-Тиё, понравилась твоей матушке красная земляника? — ласково спросил её старик.

Полились у о-Тиё слёзы ручьём.

— Матушка опять меня в горы послала. Велит принести синей земляники, а не то и домой меня не пустит.

Тут засверкали глаза у старика недобрым блеском.

— Пожалел я тебя, оттого и послал твоей мачехе красных ягод, а эта злодейка вон что придумала! Ну хорошо же, я проучу её! Ступай за мной!

Старик пошёл вперёд большими шагами. Идёт — словно по воздуху летит. Девочка за ним еле поспевает.

— Смотри, о-Тиё, вот синяя земляника.

И правда, весь снег вокруг светится синими огоньками. Повсюду рассыпана крупная, красивая синяя земляника.

Боязливо сорвала о-Тиё первую ягоду. Даже на дне корзинки сияла она синим блеском.

Набрала о-Тиё полную корзину и побежала со всех ног домой. Тут горы сами собой раздвинулись и в одно мгновение оказались далеко позади, а перед девочкой, словно из-под земли, родной дом вырос.

Постучала в дверь о-Тиё:

— Отвори, матушка, я нашла синюю землянику.

— Как? Синюю землянику?! — ахнула мачеха. — Быть того не может!

Думала она, падчерицу волки съели. И что же! О-Тиё не только вернулась живая-здоровая, но и земляники принесла, какой на свете не бывает. Неохотно отперла мачеха дверь и глазам своим не поверила:

— Синяя земляника!

О-Хана выхватила корзину из рук сестры и давай скорей ягоды есть.

— Ах, вкусно! Язык можно проглотить! Синяя земляника ещё слаще красной. Попробуй и ты, мама.

О-Тиё начала было отговаривать сестру с мачехой:

— Матушка, сестрица, уж слишком эти ягоды красивы. Так и сверкают, словно огоньки. Не ешьте их...

Но о-Хана злобно крикнула:

— Наелась, верно, в лесу до отвала, да мало тебе, хочешь, чтоб тебе одной всё досталось! Нашла дурочек!

И вдруг как залает, залает. Видит о-Тиё: выросли у мачехи и о-Ханы острые уши и длинные хвосты. Обратились они в рыжих лисиц да так с лаем и убежали в горы.

Осталась о-Тиё одна. Со временем вышла она замуж и жила nчастливо. Родились у неё дети. Много собирали они в лесу красных, спелых ягод, но в зимнюю пору земляники под снегом никто больше не находил — ни красной, ни синей.

Славяне верили, что в землянике заключён дух земли - поэтому этой ягодой можно лечить многие болени и поддерживать иммунитет. "Кто съест горсть земляники летом, тот не будет болеть зимой". Ведические писания называют иммунитет - Оджас - "жизненной силой" и считают, что местом его локализации является сердце...

Оригинал записи и комментарии на

Раздел "Традиции народов мира, путешествия, экскурсии", ссылка №2 "Рождество и Новый год в Японии".

Сегодня я хотела бы дополнить данные о праздновании Рождества в Японии и рассказать об одном сказочно-мифологическом мотиве, знакомом всем нам с детства.

В 1942-43 гг С.Я.Маршак написал повесть-сказку "Двенадцать месяцев" . За основу интересной и поучительной истории он взял сказку чешской писательницы Божены Немцовой, известную до него в переводе Николая Лескова. В свою очередь Немцова сделала литературную обработку народной сказки. И в СССР, и в Чехословакии (а затем в Чехии и Словакии), кроме постановок в театрах, эту сказку несколько раз экранизировали (есть мультфильмы и художественные фильмы).

Есть данные, что самый старый из известных европейских вариантов этой притчи датируется 14 столетием. Божена Немцова (Božena Němcová, 1820-1862) дала героине другое имя и опубликовала свою сказку под названием "O dvanácti měsíčkách".

В предисловии к своему переводу Лесков написал: "pohadka "О dvanacti mesickach" записана известной чешской писательницей Божиной Немцовой с уст народных и напечатана в литературном сборнике, изданном в Праге под названием "Lada Niola". В переводе по возможности удержан строй народной речи, неподражаемо верно переданный в оригинале." (Николай Лесков. О двенадцати месяцах. Славянское предание из окрестностей тренчинских Божины Немцовой. Париж, 25-го декабря 1862 года).

Обложка издания на чешском языке, 1912 г. Фото www.kramerius4.nkp.cz

С переводом Лескова можно ознакомиться . Я сверяла его с чешским текстом, он действительно сохранил стиль оригинала.

Краткое содержание: у одной женщины была родная дочь и падчерица. Падчерица, как известно, выполняла всю работу в доме, о какой ни попросят. И вот дочь мачехи просит падчерицу принести ей среди зимы фиалки (дело было в середине января, это уточняется в тексте).

Девушка уходит в лес, встречает 12 мужчин около костра, рассказывает им свою историю, и Месяц Март помогает ей.

Иллюстрация из той же книги 1912 года издания.

Она относит фиалки домой, сестра злится ещё больше и просит принести ей из леса свежих ягод. Лесков оставляет в тексте слово "ягода", но "jahoda" в чешском и словацком языках переводится как "клубника, земляника".

Девушка снова идёт в зимний лес, долго блуждает, снова находит тех же "Божьих людей", и Месяц Июнь дарит ей поляну земляники. Сестра разозлилась ещё больше и на следующий день послала девушку за яблоками. История повторяется, и Месяц Сентябрь развешивает яблоки на яблонях. Окончание сказки можно прочитать по ссылке выше.

Маршак переделал эту сказку . Во-первых, она у него стала пьесой, хотя литературоведы называют её повестью (помню, что читать её в детстве было сложно, проще было посмотреть мультик; текст можно прочитать, например, ). Во-вторых, для советских людей он придумал несуществующее Королевство, где все приказы отдаёт своенравная Королева, "девочка лет четырнадцати". Ещё он заменил фиалки подснежниками и сделал их главным объектом поисков (грибы и ягоды, которые якобы тоже могут расти под снегом, упоминаются только вскользь).

Причём, поиски цветов происходят именно под Новый год: "Праздник нынче - Новый год. Недарром и мороз ударил новогодний, трескучий" (а мы помним, что празднование Нового года в СССР только-только возобновилось; см. статью ). Из-за этого сказка "Двенадцать месяцев" стала считаться у нас новогодней. С одной стороны это хорошо, но с другой стороны возникла мифологическая и даже ботаническая путаница, связанная с первоцветами.

Дело в том, что и фиалки, и настоящие подснежники могут зацветать в европейском климате уже в январе-феврале. Поэтому и версию Немцовой, и версию Маршака нужно рассматривать именно в историческо-климатическом контексте, если так можно сказать.

Фиалки и подснежники можно видеть на старинных рождественских открытках, в январе они могут цвести и в Лондоне, и в Марселе. В подтверждение ровно год назад я и вспоминала сказку "12 месяцев". Снимок сделан здесь, в Венгрии, дата видна в левом нижнем углу: 14 января.

Фиалки зацветают у нас чуть позже. Первые из них могут появиться и в феврале, если он тёплый. Рождественскую открытку с фиалками, а также описание этого растения (мифология, лекарственно-косметические свойства) см. в статье В прошлом году я посвятила всю весну работе с этим растением: засахаривала, варила джем, настаивала вино... Результаты можно найти также по тэгам "фиалка" и "цветочная кулинария".

В нашем Отечестве "подснежниками" очень часто называют и другие весенние цветы, которые действительно могут появиться гораздо позже, даже в апреле. Об этой путанице я уже рассказывала в статье Там же показывала и цветы, которые можно встретить в европейских широтах в январе.

Вот подтверждение из сказки Маршака: "Каждый месяц приносит нам свой подарки и забавы. Декабрь, январь и февраль - катанье на коньках, новогоднюю елку, масленичные балаганы, в марте начинается снеготаяние, в апреле из-под снега выглядывают первые подснежники..."

Совсем другое дело для зимней Европы - клубника. И вот здесь можем наконец обратиться к Японии, по ходу дела вспоминая, что сейчас в январе в магазинах можно встретить клубнику, привезённую из Турции:)

В Японии существует своя сказка, которая называется "Земляника под снегом". Я не лукавила, когда говорила, что о ней мы тоже можем знать с детства. Помню, что одноименный мультфильм, созданный в СССР, мне в детстве нравился.

"Союзмультфильм", 1994 г, длительность 10 минут.

С текстом сказки на русском языке можно ознакомиться, например,

В японской сказке тоже есть мачеха со своей дочкой и падчерица, которую посылают зимой в лес за красной земляникой . Падчерице помогает Старик с белой бородой. Она приносит домой ягоды, но женщинам этого мало и они посылают её теперь уже за синей земляникой. Когда она приносит и эти ягоды, мачеха с падчерицей начинают их есть...и превращаются в лис (советский мультфильм немного отличается от оригинальной сказки). На лисах в японской мифологии сейчас останавливаться не буду, скажу только, что это тоже известный образ (см, например, фильмы Акиро Куросавы или мультфильмы Хаяо Миядзаки).

Рождество в Японии не является государственным праздником и для многих людей не связано с религией. Здесь нужно учесть, что христианство с момента появления в Японии примерно в 16 веке, неоднократно запрещалось. По официальным данным, более 90% японцев считают себя буддистами или синтоистами (а иногда и всеми сразу).

Под влиянием западной культуры рождественский день 25 декабря сейчас называется в Японии "Курисумасу" и является просто семейным праздником, часто с романтическим уклоном. Традиционным для этого дня вот уже много лет является белый-белый торт, украшенный клубникой, или сладости и подарки в виде этой ягоды - и теперь вы уже знаете, почему:)

Фото с японских сайтов

Фиалки, подснежники, земляника, яблоки - это древние архетипичные мифологические символы. Эти мотивы (первоцветы и плоды) встречаются у многих народов мира и символизируют надежду, любовь, богатство, процветание (см. также , ).

Земляника (клубника) на новогоднем дереве или на праздничном столе символизирует исполнение самых необычных и даже несбыточных желаний.

12 месяцев, Старик с белой бородой - это тоже образы из календаря; дарители, связанные с определёнными временами года и соответствующими праздниками.

Земляника под снегом

"Какой только смысл не вкладывают японцы в праздник Рождества! Молодежь считает его праздником влюбленных. Знакомство в этот день сулит счастье и горячую любовь. Дети, особенно девочки, в восторге от младенческой темы, им страшно нравится сам младенец Иисус. Взрослые же, обмениваясь рождественскими подарками, таким образом, выражают свою благодарность за всё, что их друзья или родные сделали друг для друга в продолжение всего года.

Несмотря на то, что японские традиции празднования Рождества очень далеки от закоренелых обычаев христианского Запада, этот удивительно проницательный народ сумел уловить те тонкости христианства, о которых напрочь забыли европейцы в погоне за скидками на рождественских распродажах, когда все стараются купить подарки женщинам, мужчинам, детям, друзьям и родственникам.

Рождество и Новый год не обходятся совсем без подарков. Кто-то покупает ювелирные изделия, другие – делают небольшие подарки своими руками, но в любом случае важно, чтобы подарки были сделаны с любовью и от души.

По-японски Курисумасу – это время, когда надо успеть сделать как можно больше добрых дел: посетить тяжело больных, позаботится о нищих и бездомных, накормить голодных, пожалеть обездоленных, вспомнить о незаслуженно забытых родственниках и просто поблагодарить друг друга за тепло и любовь.

А разве не это проповедовал Тот, Кто когда-то давно родился в холодной, сырой пещере Вифлеема и вместо уютной, детской кроватки был положен в кормушку для скота?" (В.Иванов. "Курисумасу, или Рождество по-японски").

"Земляника под снегом"
Новогоднее украшение. Высота ягоды 3 см. материалы: фетр, флис, прозрачный белый бисер, нити для шитья, синтепон.

Статья подготовлена для моего

В Лабиринте уже в продаже появилась наша новая книга из серии "Образ Речи". Это "Земляника под снегом" - известный сборник японских сказок в пересказе Веры Марковой с рисунками Геннадия Калиновского.

Я пока книгу не видела, но поняла, что есть вопросы (хотя книга довольно известная).

Сам сборник именно этих сказок в именно этом пересказе уже можно считать классическим. Выходит он разными составами и под разными названиями (например, Журавлиные перья), но мы сейчас говорим об издании именно с этими рисунками как "Земляника под снегом.

Впервые "Земляника под снегом" вышла в 1968 году в издательстве "Детская литература". Это была одна из самых первых книг, оформленных тогда еще совсем молодым Геннадием Калиновским, причем оформлена полностью - переплет, форзацы, шрифт, иллюстрации. Уже тогда книга у художника получилась довольно новаторской - расположение названия на обложке (стилизация под японское написание), тонкие рисунки тушью, необычное расположение рисунков - они разные по форме, расположению. Часть рисунков как бы двойные - часть тушью, а продолжение на развороте в совсем иной технике. Интересная была и техника у полосных рисунков - смешанная: белила, черная гуашь, тушь + элементы монотипии. Гуашь с белилами покрывала лист довольно толстым слоем, смешивалась и где-то уже царапалась, прорисовывалось, создавала фактурный рисунок. Во многом эти эксперименты предвосхитили будущие рисунки к Римусу, Алисе. Сочетание гуаши с белилами дало синеватый оттенок рисунков. Они не черно-белые (серые), как были напечатаны в 1968 году, но и не синие, как получились при переиздании в начале двухтысячных

В самих рисунках чувствуются отсылки к традиционной японской культуре, к гравюрам и куклам "нингё", причем очень иронические отсылки, ощущение, что художник немного подшучивает на европейским увлечением "японщиной".

"Землянику под снегом" переиздавало издательство "Рипол" в начале двухтысячных, причем в разных сериях, с разными переплетами. Для этого издания был выбран несколько иной макет и увеличен формат, чем в издании 1968 года, также использована мелованная бумага

Мы постарались вернуться именно к первому изданию. Много было вопросов по цвету полосных рисунков. К счастью, большая часть оригинальных работ сохранилась в частной коллекции, также уцелели и оригиналы, сделанные для переплета 1968 года. Вот с этим и работали.

Слева - желтого цвета издание 1968 года (без супера).

Кстати, книга, которую видите на фото, из библиотеки писательницы Софьи Прокофьевой. Это авторский экземпляр ее родственницы Веры Марковой, которая и пересказала эти сказки.

Фиолетового цвета - рисунок Геннадия Калиновского.. На каком этапе книга стала желтой - не знаю:))

Слева - суперобложка 1968 года, справа - оригинальный рисунок.
Именно этот рисунок мы использовали в нашем новом издании 2018-го. "Рипол" в свою очередь использовал более поздний рисунок к этой же сказке - "Земляника под снегом", но из другого сборника - "Волшебный котел" (для него Калиновский повторил рисунки к четырем сказкам в цвете).

У нас этот рисунок получится более синим, менее ярким так как такой фиолетово-сиреневый полиграфически невоспроизводим (ну, это видно и на печати Детской литературы). Да и на фото он ярче. Оригинальный рисунок кажется большим, но там дано поле под обрез - если присмотреться, то граница видимого и невидимого заметна.

Немного штриховых рисунков. Изумительный, очень четкий рисунок, практически одной линией, без помарок, поправок

Полосные рисунки

Оттенок очень разный, так это не голая краска, а именно сочетание черного-белого. Вот здесь хорошо заметна разница на печати (слева оригинал, справа книга 1968 года). И это ответ, почему мы в итоге печатали книгу полноцветом, в четыре краски.

Бумага офсетная. Это сознательный выбор, мое глубокое убеждение, что для этих иллюстраций такая бумага была лучше, рисунки должны быть шероховатыми.
Формат 200*240, это близко к книге 1968 года. Рисунки все практически стопроцентны по размеру к оригиналу (также было и в 1968 году). У нас другой форзац - оригинальный рисунок не сохранился, а в книге он напечатан откровенно плохо, восстановить невозможно.
Ну и еще другие изменения (шрифт крупнее, другой спуск полос и тд) - у нас не стояла задача делать репринт старой книги. Как всегда:)

Печали в Чеховском полиграфкомбинате. Там сейчас (как говорят) новая машина, они очень неплохо справились с непростыми рисунками Гольц к Гауфу и Одоевскому (тоже на офсете). Я еще нашу Землянику не видела, но надеюсь, там будет все в порядке.

Вообще, при подготовке у нас не стояла задача делать подарочное издание, так как совсем недавно эту книгу в подобном виде переиздавал Рипол, если кому меловка и формат принципиальны, то издания Рипола (а там был не один тираж) легко достать у букинистов. Мы же хотели в данном случае сделать доступное издание. Цена у книги, на мой взгляд, получилась вполне комфортная. Кстати, ровно те же задачи стояли при переиздании Сказочного мореплавания и воздухоплавания.

А вот те самые "двойные" рисунки, которые должны быть на развороте. Что бы они и на развороте оказались и текст сказки соответствовал, пришлось сказки менять местами.

Кстати, эти два рисунка Калиновский повторит в Волшебном котле, но объединит их.

Ну, и еще пара разворотов

Брат и сестра
Сказка острова Танэгасима

Обезьянье царство
Сказка острова Окинава

Как острова рассердились
Сказка острова Хатидзёдзима

Три связки соломы
Сказка острова Окинава

Бочка, петушок и стрела
Сказка острова Сикоку

Горное чудище — Омои
Сказка острова Сикоку

Длинная-длинная сказка
Сказка острова Сикоку

Чародей поневоле
Сказка острова Окинава

Флейтист Санта
Сказка острова Садо

В мышиной норке
Сказка острова Сикоку

Сказки острова Хонсю

Бамбук до самого неба
Груша, вверх! Груша, вниз!
Земляника под снегом
Кувшинный человечек
Самый красивый наряд на свете
Журавлиные перья
Две корзины глупостей
Как сороконожку за лекарем посылали
О чём рассказали птицы
Незадачливый ротозей

Японцы никогда не спутают лукавые сказки острова Сикоку с поучительными историями острова Окинавы, романтическими фантазиями острова Садо или с динамичными, насыщенными событиями преданиями острова Хонсю. У каждой японской префектуры, города и даже деревни собственный фольклорный мир со своими персонажами, сюжетами и интонациями. Но какими бы разными по месту рождения ни были японские сказки, есть в них нечто общее. Они глубоко поэтичны — неслучайно в повествование часто вплетаются стихотворные строки, и в них царит настоящая магия — чудеса здесь встречаются на каждом шагу.
Именно чудеса привлекли внимание художника Геннадия Калиновского в первую очередь. В его иллюстрациях громовики и огненная зарница насылают на землю дождь с громом и молниями; у обидчиков слабых вырастают длинные носы; разъярённые черти на колеснице гонятся за сбежавшими героями; меч оборачивается грозным змеем и бросается на вора… Подобные сцены стали для художника полем для экспериментов: он выбирает сложную технику и выстраивает необычные ракурсы. А в дополнение делает небольшие штриховые рисунки — ироничные по смыслу и изящные по исполнению.

Жила в одной деревне женщина. И было у нее две дочери: старшая о-Тиё - неродная, а младшая о-Хана - собственное детище.

Мачеха одевала родную дочку в нарядные платья, а падчерицу - в лохмотья. На долю дочери доставались ласки да баловство, а на долю падчерицы - колотушки и трудная работа. Она и воду носила, она и стирала, и обед варила.

Но мачеха все равно ненавидела о-Тиё лютой ненавистью, только и мечтала, как бы сжить ее со свету.

Вот однажды в холодный зимний день мачеха и о-Хана грелись у очага. Разомлела о-Хана от жары и говорит:

Ох, как мне жарко стало! Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.

Хочешь немного снежку?

Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.

Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:

Земляники, хочу земляники! Красных спелых ягодок хочу.

О-Хана была упряма. Уж если что ей в голову взбредет, никогда не отступится.

Подняла она громкий плач:

Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!

Не смогла ее мать утихомирить и вот что придумала.

О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда, - позвала она падчерицу.

О-Тиё как раз стирала белье на заднем дворе. Бежит она на зов мачехи, на ходу мокрые руки вытирает.

Эй ты, ступай-ка в горы и набери вот в эту корзинку спелой земляники. Слышишь? А пока не наберешь полной корзинки, не смей домой и глаз казать. Поняла?

Но, матушка, разве растет земляника в середине зимы?

Растет - не растет, а ты одно помни: придешь с пустыми руками - домой не пущу!

Вытолкнула мачеха о-Тиё из дома и дверь за ней крепко-накрепко заперла.

Обула о-Тиё соломенные сандалии на босу ногу, а куда идти, не знает. Зимой в горах земляника не растет. Но и с мачехой не поспоришь. Постояла-постояла о-Тиё на дворе, взяла корзинку и пошла в горы.

В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Высокие деревья под снегом кажутся еще выше.

Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает:

“Верно, мачехе надоело, что я на свете живу, оттого и послала меня сюда на погибель. Лучше мне здесь замерзнуть. Может, тогда я свижусь со своей родной матушкой”.

Полились у девочки слезы, бредет она, сама не зная, куда, не разбирая дороги. То взберется, спотыкаясь и падая, на гору, то скатится в долину. Наконец от усталости да холода упала она и не встала.

Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Приоткрыла она глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.

Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?

Матушка наказала мне набрать спелой земляники,-ответила девочка, еле шевеля ледяными губами.- А не то велела и домой не приходить.

Да разве не знает она, что зимой земляника не растет? Но не печалься, идем со мной.

Шагает старик по снегу легко-легко, о-Тиё за ним бежит, и - вот диво! - стелется перед ней снег, словно крепкая хорошая дорога.

Вон там спелая земляника, - говорит старик. - Собери, сколько надо, и ступай домой.

Поглядела о-Тиё туда, куда он указывал, и глазам своим не верит. Растет в снегу крупная красная земляника! Вся поляна ягодами усыпана.

Сложила о-Тиё молитвенно руки и низко поклонилась. Набрала она полную корзину земляники и побежала домой.

Как, ты и впрямь нашла землянику?! - ахнула мачеха. Думала она, что ненавистной падчерицы уже в живых нет.

Обрадовалась о-Хана, села у самого очага и давай класть ягоду за ягодой в рот, приговаривая:

Ах, вкусно! Во рту тает!

Вдруг мачеха подбежала к ней, громко топая ногами, и закричала в самое ухо:

Эй ты, слушай! О-Хана не хочет больше красных ягод, хочет лиловых. Ступай живо в горы, собери лиловой земляники.

Побрела о-Тиё в горы. Сделает один шаг, остановится, сделает другой, остановится и плачет, плачет. А в горах выпало много свежего снега. Уж не во сне ли собирала она здесь свежую землянику?

О-Тиё! - послышался вдруг тихий зов, и, откуда ни возьмись, появился перед ней знакомый дед с белой бородой.

Ну что, о-Тиё, понравилась твоей матушке красная земляника? Вкусная была? - ласково спросил ее старик.

Поглядела ему в лицо о-Тиё и вдруг заплакала в голос, так ей горько стало:

Матушка велела на этот раз принести лиловой земляники!

Покраснел старик от гнева, глаза у него сверкнули страшным блеском:

Пожалел я тебя, оттого и послал ей красных ягод, а она, злодейка, вон что придумала! Ну хорошо же, я проучу ее! Ступай за мной!

Старик пошел вперед большими шагами. Быстро как ветер спустился он на дно глубокой долины, а девочка за ним бежит, еле поспевает.

Смотри, о-Тиё, вот лиловая земляника!

Взглянула о-Тиё и глазам не верит! Весь снег вокруг светится лиловыми огоньками. Повсюду рассыпана крупная, красивая, налитая соком лиловая земляника.

Набрала о-Тиё полную корзину и пустилась со всех ног домой. Тут горы сами собой раздвинулись и в одно мгновение оказались далеко позади, а перед ней, словно из-под земли, родной дом вырос.

Держит о-Тиё перед собой корзинку обеими руками, будто что-то страшное, и громко зовет:

Отвори, матушка, я нашла лиловую землянику!

Как лиловую землянику?! - ахнула мачеха.

Думала она, падчерицу волки съели. И что же! О-Тиё не только вернулась живая-здоровая, но и земляники принесла, какой на свете не бывает. Нехотя отперла мачеха дверь, взглянула, и даже голос у нее перехватило! Насилу-то вымолвила:

Ах, лиловая земляника!

О-Хана давай совать ягоды в рот:

Ах, вкусно! Язык можно проглотить. Попробуй, мама, скорее, таких вкусных ягод, верно, даже боги не едят! - И давай набивать себе рот.

О-Тиё начала было отговаривать сестру с мачехой:

Матушка, сестрица, уж слишком эти ягоды красивы. Так и светятся! Не ешьте их...

Но о-Хана злобно крикнула:

Наелась, верно, потихоньку в горах до отвала, да мало тебе, хочешь сама все доесть! Нашла дурочек!