Сказал Господь: смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного. Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее. Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся. Так, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих. Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.

«Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих», – говорит Господь. Кто эти «малые сии»? Прежде всего, дети. Господу не нравится, когда великие в Церкви или мнящие себя быть великими, относятся невнимательно к тому, что происходит с детьми. Как будто их не касается, что детей растлевают, приучают их к такой жизни, где грех является нормальным явлением. Их как бы лишают уже самой способности покаяться и возвратиться ко Господу, и обрести все, что хочет дать им Бог. Но малые сии – это, конечно, все люди, прежде всего, в Церкви. Те, кто искренне приходит ко Господу, но вера их слабая, и о Боге они знают очень мало. Мы не должны смотреть на них свысока, как на людей, которые не просвещены истинным знанием. Откуда же им знать, если они только переступили порог храма Божия? А некоторые еще вообще в Церковь не вошли, они – «не двора сего», по словам Господа.

«Смотрите, – говорит Господь, – ибо Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного». То есть, вокруг этих людей совершается ангельская служба. Ангелы видят лицо Отца Небесного непрестанно, изумеваясь Его славе, Его любви, готовые исполнить все, что ни скажет им Господь для блага малых сих. И если мы хотим увидеть лицо Отца Небесного, лик Христов в будущей жизни, мы должны, прежде всего, быть исполнены готовности сделать все для малых сих, для их блага.

Господь дает нам образ Своей непостижимой любви ко всем людям без исключения. Он говорит: «Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся? И если случится найти ее, то, истинно говорю вам, он радуется о ней более, нежели о девяноста девяти незаблудившихся». Мы знаем, что Господь наш, Пастырь Небесный, прошел по всем горам и долам, изнемогая от усталости, падая под ношею Креста, чтобы найти эту заблудшую овцу. И теперь Он радуется о ней. Святые отцы говорят, что овца заблудшая – это все мы, весь род человеческий. Потому что мы – падшее создание, мы заблудились, сбились с дороги, и нам грозит опасность и смерть. Господь находит весь род человеческий, оставляя девяносто девять незаблудших овец – Ангелов, которые радуются об этой обретенной овце. И Сам Господь радуется о ней больше, чем о незаблудших.

Одновременно Господь говорит здесь и о каждой человеческой душе. Для Него одна овца имеет такое же значение, как все стадо. Один человек, находящийся в Церкви, для Него столь же дорог, как вся Церковь. Вот любовь Божия, о которой Дух Святой говорит нам сегодня. И тот человек, который не пришел еще в Церковь и которого хотят сегодня погубить, так же дорог Спасителю, как вся Церковь, которая не заблудилась. Она не заблудилась, если понимает, о чем говорит Христос. Потому что наше знание истины, правды и любви должно измеряться единственно Духом Святым, любовью Бога, Его истиною.

И дальше Господь говорит, что истина, действительно, неотделима от любви. «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним». Любовь эта дорого стоит. И она дорого стоит для Господа, дорогою ценою приобретена для нас. И каждый из нас должен приобрести ее дорогою ценою – верностью истине. Иди и обличи его, не носи это в себе. Самое опасное, когда внутри нас кровоточащая рана, и это созревает во все большую вражду к согрешившему против нас человеку. Может быть, он не знает, не понимает, что сделал. Может быть, ему не достает именно того, чтобы ему кто-то сказал об этом с любовью. Между тобою и им одним – не кричи на весь свет, что этот человек согрешил. Прежде чем ты будешь иметь право это сделать, наедине с этим человеком выясни все. Может быть, он тут же с радостью увидит свою ошибку, и будет радость и для тебя, и на небесах. И не нужно добавлять к этому что-нибудь еще.

Но если этот человек будет упорствовать в своем заблуждении, пойди, возьми одного или двух, – говорит Христос, – единомысленных твоих и обличите его вместе. Мы нуждаемся в том, чтобы в делании добра нам помогали другие люди. И мы не должны унывать, опускать руки, говорить, что безнадежное дело – с этим человеком уже все кончено, потому что он не обращает внимания на наши вразумления. Может быть, эти двое или трое, кого ты позовешь, найдут такие слова, которые тебе никогда на ум не приходили. Может быть, у них любви больше, чем у тебя, и он послушает их. Может быть, он поймет, что он противостоит сразу всем, и покается.

Но есть очень упрямые люди. Они могут отвергнуть любое вразумление. «Если же не послушает их, – говорит Господь, – скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь». Скажи Церкви, потому что Церковь хранит то, что дал ей Господь, она – хранительница истины, столп и утверждение истины, всех догматов, тайн веры, заповедей Божиих. И горе тому человеку, который бывает отлучен от Церкви, который подвергается анафеме церковной. Невозможно пребывать в Церкви, пользоваться ее преимуществами, дарами небесными Духа Святого и отвергать основание учения церковного, которое положено жизнью и смертью Христовой, благодатью Духа Святого. Господь говорит об этом отвержении.

Но это слово исполнено не только пламенеющей истины, но и пламенеющей любви. Господь не говорит: «Да будет он тебе как сатана, как бес». Он говорит: «Да будет он тебе как язычник и мытарь», – то есть как тот, кто не утратил способность возвратиться к Богу с покаянием. Тот, кто остается еще человеком, и о котором Церковь молится, чтобы привести его к себе. В истории Церкви были еретики, которых она называет волками лютыми, не щадящими стада. В своей разрушительной деятельности по отношению к Церкви они уподобляются самому диаволу. Но и здесь Святая Церковь, извергая их из себя, не оставляет их своей любовью, молясь об их вразумлении. И мы знаем такие примеры, когда самые страшные отступники возвращались покаянием к истине, и были приняты в Церковь.

«Где двое или трое, – говорит Христос, – собраны во имя Мое, там Я посреди них». Церковь – это не один человек, а, по крайней мере, – два или три. Господь говорит нам о тайне того единства, к которому призваны мы все, весь род человеческий. О тайне самых малых молитвенных собраний, о тайне Вселенских Соборов. В конце концов, все измеряется не количеством собравшихся людей, но соборным разумом Церкви. Где неложная любовь ко Христу, там Христос предваряет собрание всех.

Будем дорожить этим даром Божиим, помня, что времена наступают трудные. Во времена гонений не всегда может собраться многолюдный храм, а только двое или трое могут быть собраны где-то во имя Христово. Преподобный Нектарий Оптинский пророчествовал, что будет время, когда в Церкви останется всего один епископ, один священник и один мирянин. Наверное, он не в буквальном смысле говорит эти слова. Но в том смысле, что там, где есть хоть один епископ, один священник и один мирянин, любящие Христа, где двое или трое собраны во имя Христово – там Христос посреди них и там Церковь Божия. Дай Бог нам принадлежать к этому собранию, сколько бы нас ни было, пусть даже двое или трое. То же присутствие Божие среди нас, та же слава, как во всей Церкви, то же утешение, как если бы было две или три тысячи собраны во имя Христово, как это было в день Пятидесятницы, когда святой апостол Петр говорил в Духе Святом и открывал им Христа.

Традиционное христианское толкование данного отрывка говорит о том, что здесь речь идет о молитве нескольких верующих, собранных вместе просить о чем-то Господа. Однако все ли так однозначно? Давайте более подробно рассмотрим данные стихи, затрагивая контекст сказанного Иешуа.

«Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего;

если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово;

если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь.

Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе.

Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного,

ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них»

(Св. Евангелие от Матфея 18:15-20)

Мы видим, что контекст данных стихов говорит о некоем согрешении одного брата против другого и для того чтобы разрешить данный конфликт, необходимо сначала постараться решить его один на один, затем посредством 2-х и 3х- братьев, а если это не поможет, то следует обратиться к собранию. Однако почему Иешуа говорит именно о двух или трех свидетелях? Почему не о 5-х или 7-х?

Совершенно однозначно Иешуа в данном отрывке ссылается на неизменную заповедь Торы, которая гласит:

«Недостаточно одного свидетеля против кого-либо в какой — нибудь вине и в каком-нибудь преступлении и в каком-нибудь грехе, которым он согрешит: при словах двух свидетелей, или при словах трех свидетелей состоится дело » (Второзаконие 19:15)

Аналогичную ситуацию мы видим в послании Павла (Шауля):
«Обвинение на пресвитера не иначе принимай, как при двух или трех свидетелях » (Первое послание к Тимофею 5:19)

Автор Еврейского Нового Завета Давид Штерн переводит слова "связать" и "развязать" как "запретить" и "разрешить". Эти термины использовались в иудаизме в первом веке и имели значения "запретить" и "разрешить", как это видно из статьи "Связывание и развязывание", опубликованной в Энциклопедии Иудаике 3:215:

СВЯЗЫВАНИЕ и РАЗВЯЗЫВАНИЕ (Иврит, асар ве-хитир)... Раввинский термин означающий ""запрещение и разрешение"... "Фарисеи всегда считали, что обладают властью связывать и развязывать. Во времена правления царицы Александры фарисеи, по словам Иосифа Флавия (Иудеская Война 1:5:2), "стали управлять всеми общественными делами так, будто были уполномочены изгонять из общества и принимать обратно, равно как и связывать и развязывать"... Различные школы были наделены властью "связывать и развязывать"; то есть запрещать и разрешать (Талмуд: Хагига 36); и они могли связать любой день провозглашением его днём поста (...Талмуд: Та"анит 12а...). Эта сила и власть, которой в каждом столетии были наделены раввины или Сангедрин, подвергалась ратификации и окончательному подтверждению небесным правосудием (Сифра, Емор; Талмуд: Маккот 236).

Назначая учеников своими преемниками, Иисус использовал понятную всем формулу (Мат. 16:19, 18:18). Этими словами Он, фактически, наделил их той властью, которая, как Он видел, принадлежала книжникам и фарисеям, которые "связывают бремена тяжёлые и возлагают их на плечи людям, но не хотят и перстом двинуть их"; то есть, "развязать их", поскольку они имеют власть сделать это (Мат. 23:2-4).

Обычно христиане видят стихи 19-20 как определение "мессианского миньяна", в котором вместо собрания как минимум десяти человек, установленного галахой (Талмуд, СанГедрин 26) для публичных молитв в синагогах, достаточно двух или трёх, собранных во имя Йешуа, плюс сам Йешуа, который там посреди них (ст. 20). Проблема здесь в том, что контекст этого отрывка не говорит о молитве. Скорее всего, Йешуа обращается к тем, кто имеет власть регулировать мессианскую общественную жизнь (ст. 15-17), даёт им поручение устанавливать новозаветную галаху, то есть, принимать авторитетные решения там, где речь идёт о том, как должно вести мессианскую жизнь. В ст. 19 Йешуа учит о том, что когда какая-либо проблема формально рассматривается советом, состоящим из двух или трёх глав мессианской общины, и они принимают галахическое решение здесь на земле, они могут быть уверены, что за ними стоит власть Бога на небесах.

Сравните с Мишной:

"Раввин Ханания бен-Т"радион сказал: "Если двое сидят вместе и слова Торы произносятся между ними, то ш"хина (Божье присутствие) пребывает среди них, как сказано: "Боящиеся Адоная говорят вместе, и Адонай обратил внимание и слышал, и запись была произведена пред Ним о боящихся Адоная и размышляющих об имени Его" (Малахия 3:16)"". (Авот 3:2)

"Откуда вы знаете, что если вместе молятся десять человек, то Ш"хина ["явное Божье присутствие"] пребывает посреди них? Потому что сказано: "Бог стоит в собрании Божьем" (Псалом 81:1) [и "собрание" должно иметь миньян - по крайней мере, десятерых]. А откуда вы знаете, что если трое заседают в суде в качестве судей , то Ш"хина посреди них? Потому что сказано: "Среди судей он представляет суд" (Б"рахот 6а)

Таким образом, в соответствии со ст. 18-20 остальные ученики Йешуа присоединяются к Кифе (Петру) (16:19) и заменяют собой "коганим-левитов и судью, который будет в те дни" (Второзаконие 17:8-12), становясь окончательными носителями галахической власти.

Единство содержания стихов 15-20 очевидно также из того, что "двое или трое" упоминаются как в 16 ст. так и в 19-20. Более того, затем становится ясно, что ст. 21 продолжает развивать тему, начатую в ст. 15 (как нужно вести общественную жизнь в мессианской общине), что в обратном случае было бы неуместным переходом от одной темы к другой (наставление о молитве).

Следующее расширенное толкование стиха 19 поясняет его значение: "Чтобы повторить (греч. каи: "и, более того") [и подтвердить, иными словами, то, что только что я сказал в ст. 18], я говорю вам, что если двое из вас [лидеры мессианской общины] согласны в решении по любому Галахическому вопросу или вопросу общественного порядка, то тогда оно [галахическое решение, которое вы вынесете] будет для них [людей, которые просили рассмотреть этот вопрос] подобным исшедшему прямо от моего Отца Небесного". В ст. 20 Йешуа придаёт большую силу этому высказыванию тем, что обещает своё собственное присутствие и власть в таких ситуациях. Тем не менее, к традиционному христианскому пониманию ст. 19-20 можно отнестись как к драшу, говорящему о молитве и укрепляющему веру в то, что молитвы верующих "сильны и эффективны" (Яак. 5:16).

По материалам Д. Штерна

Все началось с того, что батюшку, к которому я целый год ходила на исповедь, перевели из Москвы в деревню. В 80-е годы это частенько случалось со священниками, к которым, по мнению бдительных «кураторов», начинало ходить слишком много новых прихожан. Слава Богу, «сослали» его всего лишь в ближнее Подмосковье. Но добираться туда все равно нужно было часа три - сначала на электричке, потом на местном автобусе. Деревня была в стороне от шоссе. И не вдоль дороги, как обычно, а на отшибе, до нее еще идти надо. А по другую сторону дороги, на пригорке - «слободка», которую местные по-старинке называли «поповкой». И церковь. Небольшая, построенная еще в начале XIX века. Весь приход - человек десять стариков. Хозяйство запущенное, храм ремонтировать надо, служить не с кем. Посмотрел батюшка на доставшееся ему хозяйство и начал обзванивать всех своих московских прихожан: просил приехать помочь - кто чем может. Поначалу откликнулись многие: приезжали обычно в субботу, работали, потом оставались на службу и… уезжали - ночевать было негде. Никакого «священнического» дома при церкви не было - только крохотная сторожка. Местные старухи глядели на эти «субботники», скептически поджимая губы. Им явно не нравилась активность «чужаков». Но они до поры помалкивали - знали: рано или поздно порыв энтузиазма сойдет на нет, по три часа в один конец без ночевки не наездишься. А они как тут были, так и останутся. Это их церковь. Они сюда с детства ходят. И будут ходить, пока ноги носят. И порядки новые они никому тут устанавливать не позволят.

И правда, постепенно приезжих становилось все меньше и меньше. К осени осталось нас всего человек пять: две пожилые москвички-пенсионерки - одна бухгалтер, другая всю жизнь проработала на заводе, двое молодых мужчин - «афганец» и переводчик с итальянского, и я, редактор переводного и жутко «престижного» журнала. Все ремонтно-строительные работы пришлось отложить до весны. Мужички наши совмещали обязанности сторожей, дворников, разнорабочих, истопников и помогали батюшке в алтаре. Тамара Степановна и Антонина Михайловна кашеварили и прибирали сторожку. А меня батюшка благословил учиться петь на клиросе, читать и изучать устав. Друг друга все мы раньше не знали, познакомились уже в деревне. Поначалу держались обособленно, каждый сам по себе: время было такое. Нашего переводчика Виталия я первый раз увидела в субботу на всенощной, мы с ним даже не познакомились, а в понедельник в издательстве наткнулась на него в столовой. Пришлось, как в шпионском фильме, сделать вид, что мы друг друга никогда не встречали: издательство-то идеологическое, под патронажем ЦК КПСС - узнали бы, что мы в церковь ходим, вышибли бы с работы в два счета.

Служил батюшка по субботам, воскресеньям и праздникам. Всенощная начиналась в четыре часа дня, чтобы народ мог успеть на последний, семичасовой автобус. В воскресенье служили с восьми утра. Ночевали в сторожке: мы с Тамарой Степановной и Антониной Михайловной втроем на одном продавленном диване, ребята - за перегородкой на полу, батюшка - в закутке за печкой, за занавеской. После ужина вместе читали вечерние молитвы, потом батюшка уходил к себе за занавеску и начинал читать каноны, акафист Иисусу Сладчайшему и последование к причащению. Спать никому из нас еще не хотелось, разговаривать было неудобно, и мы сначала просто слушали, как он молится, а потом как-то само собой получилось, что стали молиться вместе с ним. Да и помочь ему хотелось - у него к вечеру от усталости, бывало, не только язык не ворочался, но и ноги уже не держали. А так все-таки хоть читали по очереди.

Батюшка наш не переставал меня удивлять. Был он немногословен, да и вообще - не «златоуст»: проповеди говорил незатейливые, долгих душеспасительных бесед ни с кем не вел, исповедь принимал молча. Да и вид у него был ничем не примечательный. Вот разве что лицо… Лицо у него было светлое, словно иконное, и взгляд… Посмотришь ему в глаза - и сразу поверишь. Но поговорить-то ведь тоже хочется. Особенно новоначальному. Начитаешься святых отцов, и давай приставать с вопросами об Иисусовой молитве. А он: «Это не ко мне. Езжай в Лавру». Ездила. Спрашивала: «Как же так - вроде есть духовник, а с вопросами - в Лавру?» А мне на это: «Ты к нему езди на приход, не бросай, он плохому не научит». «Так ведь он вообще не учит…» Долго не укладывалось это у меня в голове. Как-то зимой отслужили всенощную, поужинали, помолились, батюшка всех спать благословил, а сам оделся и - во двор. Думаю: может, ему плохо - он от переутомления аж зеленый. Выхожу следом и вижу: батюшка наш лопатой двор от снега расчищает. А нас пожалел… Больше я к нему с «заумными» вопросами не приставала.

Постепенно привыкли мы друг к другу, как к родне. Правда, разговаривать особо времени не было, разве что за столом после обеда или ужина, а так - дел у каждого невпроворот. Но постоянно занятые общим делом, мы как-то исподволь научились понимать друг друга, чувствовать настроение, не лезть с пустяками, когда человек хочет помолчать, подбадривать, когда унывает. Мы любили наш храм, батюшку, друг друга. Мы открывали для себя красоту богослужения. Но как сделать так, чтобы и другие ее почувствовали? На клиросе - наши деревенские старухи. Не «бабушки», к ним это слово никак не подходит. Почти ровесницы века, они всю жизнь прожили в этой деревне. Революция, гражданская война, коллективизация, раскулачивание, сталинские «чистки», Отечественная, послевоенный голод, спивающиеся сыновья, сбежавшие в город внуки… Но все эти годы они пели на этом клиросе. Когда-то их еще детьми отобрал в хор служивший здесь до революции священник. Сам учил их нотной грамоте, проводил спевки, к большим праздникам разучивал с ними сложные «концертные» песнопения, на Святки водил по деревне «славить Христа». И теперь они сурово отметали любые попытки ими руководить: «Не ты нас сюда поставил - не тебе и менять», - вот и весь сказ. Всю службу, даже самую длинную, стоят - не присядут, хотя ноги у всех больные и давление скачет, а то и сердце прихватывает. Песнопения все знают наизусть. Но годы… И голос не слушается, и со слухом проблемы. А регента нет. Старый помер, а нового - где ж его взять? Да еще примут ли они нового?

Меня поначалу, как и всех нас, включая батюшку, старухи приняли с поджатыми губами. Присматривались. Потом потихоньку начали учить. Объясняли, показывали ноты, расписанные в тетрадки по партиям еще тем, дореволюционным священником. Чтобы разобраться в уставе, пришлось начать ходить на клирос еще и в московском храме. Ну и читать, конечно, и знакомых алтарников вопросами донимать.

И вот батюшка первый раз благословил меня за всенощной прочесть шестопсалмие. Выхожу с часословом в центр храма, под купол. Прихожан, кроме нас, человека два. Почему же от волнения сердце колотится уже где-то в горле? Читаю и не слышу собственного голоса - звук доносится откуда-то со стороны. Дальше, дальше, главное - не сбиться! Не задохнуться… Все вокруг, как в тумане - ничего не вижу и сама не понимаю, как буквы складываются в слова… «Господи, услыши молитву мою, внуши моление мое во истине Твоей… скажи мне Господи путь, воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою…» Все. На ватных ногах поднимаюсь на клирос… И мои кряжистые суровые старухи бросаются меня обнимать и целовать. Гладят, улыбаются… Господи, как же я их люблю!

И все-таки надо было искать регента. А то вместо «восхвалю Имя Бога моего с песнию, возвеличу Его во хвалении» получается «этот стон у нас песней зовется». Но где найти человека, который согласится за чисто символическое вознаграждение мотаться в нашу деревню, да еще усмирит наших старух? И все же такой Божий человек нашелся. Софья Павловна, бывшая учительница пения. Маленькая интеллигентная пожилая еврейка в смешных круглых очках. Очень трогательная в своей истовой вере и абсолютно беспомощная в быту. Конечно, наши старухи тут же поджали губы: «Тоже еще, регент выискался!» Да мало того, она еще им спевки стала назначать. Это по воскресеньям, после службы, вместо того, чтобы домой идти, к обеденному столу. Вот тоже, навязалась, прости Господи, им на голову!

Воевали долго. Старухи то ворчали, то громко роптали, то жаловались батюшке. Софья Павловна плакала мне в жилетку, говорила, что, раз она стала причиной такого раздора, значит не надо ей сюда ездить. Но снова и снова сдавалась на мои уговоры потерпеть, и опять назначала спевку. Казалось, конца этому не будет.

Как-то зимой в сильный снегопад дорогу к нам в деревню так замело, что автобусы с шоссе просто перестали на нее сворачивать. Последний, на котором приехала я, застрял в ста метрах от нашей остановки, и теперь Антонина Михайловна отпаивала промерзшего шофера чаем. До начала службы оставалось минут десять. Наши клиросные старухи, несмотря на свой почтенный возраст, вели себя, как пятиклашки, у которых «училка заболела». И вот когда радость оттого, что ненавистной спевки теперь уж точно не будет, достигла апогея, дверь открылась и вошел… сугроб. Конечно, это была Софья Павловна, которая от самого шоссе шла до храма пешком. С этого дня она навсегда стала для наших старух своей. «Как наша-то, приедет сегодня? Софья Павловна, садитесь, отдохните. Просфорку-то Софье оставили, не забыли?» Нет, ворчать они не перестали и к спевкам относились по-прежнему. Зато из-за них стали оставаться с нами обедать. А Софья Павловна, как-то разбирая хранившиеся на клиросе старые ноты, вдруг потянула меня за рукав и, тыкая пальцем в узкую старинную нотную тетрадь, аккуратно исписанную сиреневыми чернилами, восторженно зашептала: «Представляете, это же альтовый ключ! Сейчас и в музучилище-то никто ноты в альтовом ключе читать не умеет, а наши по ним поют!»

То, что наши старухи обедали теперь с нами, прибавило заботы не только Антонине Михайловне, которой приходилось вдвое больше готовить, но и мне. Как-то так повелось, что пока все ели, я обычно читала вслух что-нибудь «из святых отцов». Книги давала матушка Вера, жена нашего батюшки. Сама она на приходе бывала редко - на ней была вся оставшаяся в Москве семья: двое детей и свекр со свекровью - двое стариков-инвалидов. Ну и работать нужно было, чтобы всех прокормить. Но в наши приходские заботы она тоже вникала и чем могла - помогала. Хотя бы теми же книгами. Найти их в те годы было непросто - разве что в букинистическом за сумасшедшие деньги как антиквариат. Вот мы с ней и подбирали что-нибудь из их домашней библиотеки. Но теперь задача усложнилась: наши старухи к такому чтению не привыкли и на слух воспринимали далеко не все. Но когда нам с матушкой Верой удавалось выбрать правильную книгу, слушали с интересом и потом долго еще обсуждали, припоминая случаи из собственной жизни. И если бы не Софья Павловна с ее спевками, сидели бы за столом до вечера.

Сторожка уже не вмещала нашу разрастающуюся братию. У нас появился новый сторож-истопник Саша - физик из Дубны. Стала приезжать и жить по нескольку дней Ирина - бывшая детдомовка, камерная певица и мама трехлетнего Глеба. А на праздники народа собиралось столько, что кормить всех приходилось в три смены. Нужно было строить «церковный дом». Денег, естественно, не было, но с Божией помощью работа как-то сама шла - то стройматериалы кто-то пожертвовал, то плотники в свой отпуск приехали и месяц трудились «во славу Божию». Ну и наши ребята, конечно, «пахали» от зари до зари. А мы по очереди ездили дежурить на кухне. Осваивать приходилось искусство не только варить обед на двадцать пять наработавшихся мужиков, но и общаться со всем этим пестрым народом так, чтобы и «любовь сотворить», и в искушение не ввести. Но общаться приходилось не только с людьми. Однажды, когда батюшка отпустил всех работников на пару дней по домам отдохнуть и помыться, к нам явилась благостная старушка из соседнего дачного поселка и от всей души пожертвовала нам… козу, уверяя, что та дает уйму молока. Батюшка был в отъезде. Ни Антонина Михайловна, ни я, ни Саша с Виталием коз никогда не доили. Но обидеть благотворительницу отказом мы как-то не решились. Поначалу все шло благополучно: коза мирно паслась у церковной ограды, мы занимались своими делами, но роковой час дойки неумолимо приближался. Стали думать, как добыть из козы молоко. Решили: один будет «фиксировать» задние ноги, второй - передние, третий - рога, а Антонине Михайловне как самой опытной - придется доить. Пытали бедное животное долго, но пол-литровую кружку целебного продукта из него все же извлекли. А потом началась гроза, от которой бедная козочка после пережитого стресса впала в буйное помешательство и начала с такой ненавистью бодать нашу ветхую сторожку, что чуть было не снесла крыльцо. Пришлось идти искать ее хозяйку и возвращать недоумевающей женщине сделанный ею от чистого сердца дар. Самое сложное было ее при этом не обидеть.

Дом строили долго - три года. За это время кого только не перебывало в нашей сторожке. Прибился к нам и местный деревенский «дурачок» Федя - крупный восемнадцатилетний детина с синдромом Дауна, добрейшее существо, изъясняющееся исключительно матом, поскольку никаких других слов отродясь не слышал. Сперва он с удовольствием помогал на стройке, потом стал заходить и в церковь. Батюшку он просто обожал. Но вот беда, деревенские шутники нет-нет, да и подносили ему водки, и тогда поведение его становилось абсолютно непредсказуемым. Честно говоря, я его побаивалась и предпочитала держаться на расстоянии. Однажды, задержавшись в воскресенье после службы дольше обычного, я поддалась на уговоры Виталия подежурить вместо него одну ночь, чтобы он смог съездить навестить заболевшую маму, и осталась в необжитом еще новом доме совершенно одна. Стояла промозглая осень. Печка оказалась с дефектом и совсем не держала тепло. Пришлось всю ночь подбрасывать в нее дрова и к утру они, естественно, кончились. И тут в дверь заколотили увесистым кулаком, и послышался Федин мат. Сердце у меня мгновенно нырнуло в пятки и, читая про себя Иисусову молитву, я даже дышать перестала, чтобы не выдать своего присутствия. А Федя все не уходил: он то стучал, то ходил вокруг дома, то чем-то громыхал, и при этом не переставая матерился. Наконец, похоже, ему это все же надоело, и он ушел. Выждав паузу, я набралась-таки храбрости, отперла дверь и высунула голову наружу. На крыльце лежала аккуратно сложенная маленькая поленница абсолютно сухих дров.

Комментарии (введение) ко всей книге «От Матфея»

Комментарии к главе 18

ВВЕДЕНИЕ К ЕВАНГЕЛИЮ ОТ МАТФЕЯ

СИНОПТИЧЕСКИЕ ЕВАНГЕЛИЯ

Евангелия от Матфея, Марка и Луки обычно называют синоптическими Евангелиями. Синоптическое происходит от двух греческих слов, которые означают видеть вместе. Следовательно, вышеупомянутые Евангелия получили это название потому, что в них описаны одни и те же события из жизни Иисуса. В каждом из них, правда, есть какие-то дополнения, или кое-что опущено, но, в общем, они основаны на одном и том же материале, и расположен этот материал тоже одинаково. Поэтому их можно записать параллельно столбцами и сравнить между собой.

После этого становится совершенно очевидным, что они очень близки друг другу. Если, например, сравнить рассказ о насыщении пяти тысяч (Мат. 14,12-21; Map. 6,30-44; Лук. 5.17-26), то это один и тот же рассказ, изложенный почти одними и теми же словами.

Или взять, например, еще рассказ об исцелении расслабленного (Мат. 9,1-8; Map. 2,1-12; Лук. 5,17-26). Эти три рассказа настолько похожи друг на друга, что даже вводные слова, "сказал расслабленному", стоят во всех трех рассказах в этой же форме в одном и том же месте. Соответствия между всеми тремя Евангелиями настолько близки, что приходится либо сделать вывод, что все трое брали материал из одного источника, либо двое основывались на третьем.

ПЕРВОЕ ЕВАНГЕЛИЕ

Изучая вопрос более тщательно, можно себе представить, что первым было написано Евангелие от Марка, а два других - Евангелие от Матфея и Евангелие от Луки - основаны на нем.

Евангелие от Марка можно разделить на 105 отрывков, из которых в Евангелии от Матфея встречаются 93, а в Евангелии от Луки - 81. Лишь четыре из 105 отрывков Евангелия от Марка не встречаются ни в Евангелии от Матфея, ни в Евангелии от Луки. В Евангелии от Марка 661 стих, в Евангелии от Матфея 1068 стихов, и в Евангелии от Луки - 1149. В Евангелии от Матфея приведено не менее 606 стихов из Марка, а в Евангелии от Луки - 320. Из 55 стихов Евангелия от Марка, которые не воспроизведены у Матфея, 31 все же воспроизведены у Луки; таким образом, лишь 24 стиха из Марка не воспроизведены ни у Матфея, ни у Луки.

Но не только смысл стихов передан: у Матфея использованы 51%, а у Луки - 53% слов Евангелия от Марка. И Матфей и Лука следуют, как правило, расположению материала и событий принятому в Евангелии от Марка. Иногда у Матфея или у Луки есть отличия от Евангелия от Марка, но никогда не бывает так, чтобы они оба отличались от него. Один из них всегда соблюдает порядок, которому следует Марк.

ДОРАБОТКА ЕВАНГЕЛИЯ ОТ МАРКА

Ввиду того, что Евангелия от Матфея и от Луки по объему намного больше Евангелия от Марка, можно подумать, что Евангелие от Марка - это краткое переложение Евангелий от Матфея и от Луки. Но один факт указывает на то, что Евангелие от Марка - самое раннее из них всех: если можно так сказать, авторы Евангелий от Матфея и от Луки совершенствуют Евангелие от Марка. Возьмем несколько примеров.

Вот три описания одного и того же события:

Map. 1,34: "И Он исцелил многих, страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов".

Мат. 8,16: "Он изгнал духов словом и исцелил всех больных".

Лук. 4,40: "Он, возлагая на каждого из них руки, исцелял

Или возьмем другой пример:

Map . 3,10: "Ибо многих Он исцелил".

Мат . 12:15: "Он исцелил их всех".

Лук . 6,19: "... от Него исходила сила и исцеляла всех".

Приблизительно такое же изменение отмечается и при описании посещения Иисусом Назарета. Сравним это описание в Евангелиях от Матфея и от Марка:

Map . 6,5.6: "И не мог совершить там никакого чуда... и дивился неверию их".

Мат . 13,58: "И не совершил там многих чудес по неверию их".

У автора Евангелия от Матфея не хватает духу сказать, что Иисус не мог совершить чудес, и он изменяет фразу. Иногда авторы Евангелий от Матфея и от Луки опускают маленькие намеки из Евангелия от Марка, которые могут как-то умалить величие Иисуса. В Евангелиях от Матфея и от Луки опущены три замечания, имеющиеся в Евангелии от Марка:

Map. 3,5: "И воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их..."

Map. 3,21: "И услышавши, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя".

Map. 10,14: "Иисус вознегодовал..."

Все это ясно показывает, что Евангелие от Марка написано раньше других. В нем дан простой, живой и прямой рассказ, а на авторов Евангелий от Матфея и от Луки уже начинали оказывать воздействие догматические и теологические соображения, и потому они более тщательно выбирали слова.

УЧЕНИЕ ИИСУСА

Мы уже видели, что в Евангелии от Матфея 1068 стихов, а в Евангелии от Луки - 1149 стихов, и что 582 из них - повторение стихов из Евангелия от Марка. Это значит, что в Евангелиях от Матфея и от Луки намного больше материала, чем в Евангелии от Марка. Исследование этого материала показывает, что более 200 стихов из него почти идентичны у авторов Евангелий от Матфея и от Луки; так, например, такие отрывки, как Лук. 6,41.42 и Мат. 7,3.5; Лук. 10,21.22 и Мат. 11,25-27; Лук. 3,7-9 и Мат. 3, 7-10 почти совершенно одинаковы. Но вот где мы видим различие: материал, который авторы Евангелий от Матфея и от Луки взяли из Евангелия от Марка, касается почти исключительно событий из жизни Иисуса, а эти дополнительные 200 стихов, общие для Евангелий от Матфея и от Луки, касаются не того, что Иисус делал, а то, что Он говорил. Совершенно очевидно, что в этой своей части авторы Евангелий от Матфея и от Луки черпали сведения из одного и того же источника - из книги высказываний Иисуса.

Эта книга больше не существует, но богословы назвали ее КБ, что значит Quelle, по-немецки - источник. В те дни эта книга должна была иметь чрезвычайно большое значение, потому что это была первая хрестоматия по учению Иисуса.

МЕСТО ЕВАНГЕЛИЯ ОТ МАТФЕЯ В ЕВАНГЕЛЬСКОЙ ТРАДИЦИИ

Здесь мы подходим к проблеме Матфея апостола. Богословы согласны с тем, что первое Евангелие не есть плоды рук Матфея. Человеку, бывшему свидетелем жизни Христа, не нужно было бы обращаться к Евангелию от Марка, как к источнику сведений о жизни Иисуса, как это делает автор Евангелия от Матфея. Но один из первых церковных историков по имени Папий, епископ иерапольский, оставил нам следующее чрезвычайно важное известие: "Матфей собрал высказывания Иисуса на еврейском языке".

Таким образом, мы можем считать, что именно Матфей написал книгу, из которой как из источника должны черпать все люди, желающие узнать, чему учил Иисус. Именно потому, что так многое из этой книги-источника было включено в первое Евангелие, ему было дано имя Матфея. Мы должны быть вечно благодарны Матфею, когда вспоминаем, что ему мы обязаны Нагорной Проповедью и почти всем, что мы знаем об учении Иисуса. Другими словами, автору Евангелия от Марка мы обязаны нашим знанием о событиях жизни Иисуса, а Матфею - знанием сути учения Иисуса.

МАТФЕЙ-МЫТАРЬ

О самом Матфее мы знаем очень мало. В Мат. 9,9 мы читаем о его призвании. Мы знаем, что он был мытарем, - сборщиком налогов, - и потому все должны были страшно ненавидеть его, потому что иудеи ненавидели соплеменников, служивших победителям. Матфей должен был быть в их глазах предателем.

Но у Матфея был один дар. Большинство учеников Иисуса были рыбаками и не обладали талантом излагать слова на бумаге, а Матфей должен был быть специалистом в этом деле. Когда Иисус призвал Матфея, сидевшего у сбора пошлин, он встал, и, оставив все, кроме своего пера, последовал за Ним. Матфей благородно употребил свой литературный талант и стал первым человеком, описавшим учение Иисуса.

ЕВАНГЕЛИЕ ИУДЕЕВ

Посмотрим теперь на главные особенности Евангелия от Матфея, чтобы при его чтении обратить на это внимание.

Во-первых, и прежде всего, Евангелие от Матфея - это Евангелие, написанное для иудеев. Оно было написано иудеем, чтобы обратить иудеев.

Одна из главных целей Евангелия от Матфея заключалась в том, чтобы показать, что в Иисусе исполнились все ветхозаветные пророчества и, потому, Он должен быть Мессией. Одна фраза, вновь повторяющаяся тема, проходит через всю книгу: "Так сбылось, что Бог говорил через пророка". Эта фраза повторяется в Евангелии от Матфея не менее 16 раз. Рождение Иисуса и Его имя - исполнение пророчества (1, 21-23); а также бегство в Египет (2,14.15); избиение младенцев (2,16-18); поселение Иосифа в Назарете и воспитание там Иисуса (2,23); сам факт того, что Иисус говорил притчами (13,34.35); триумфальный въезд в Иерусалим (21,3-5); предательство за тридцать сребреников (27,9); и бросание жребия за одежды Иисуса, когда Он висел на Кресте (27,35). Автор Евангелия от Матфея поставил своей главной целью показать, что в Иисусе воплотились ветхозаветные пророчества, что каждая деталь жизни Иисуса была предвещена пророками, и, тем самым, убедить иудеев и заставить их признать Иисуса Мессию.

Интерес автора Евангелия от Матфея обращен прежде всего к иудеям. Его сердцу ближе и дороже всего их обращение. Хананеянке, обратившейся к Нему за помощью, Иисус сперва ответил: "Я послан только погибшим овцам дома Израилева" (15,24). Посылая двенадцать апостолов возвещать благую весть, Иисус сказал им: "На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите, а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева" (10, 5.6). Но не надо думать, будто это Евангелие всеми возможными способами исключает язычников. Многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом в Царствии Небесном (8,11). "И проповедано будет Евангелие Царствия по всей вселенной" (24,14). И именно в Евангелии от Матфея дан Церкви приказ выступить в поход: "Итак, идите, научите все народы" (28,19). Это, конечно, очевидно, что автора Евангелия от Матфея в первую очередь интересуют иудеи, но он предвидит день, когда соберутся все народы.

Иудейское происхождение и иудейская направленность Евангелия от Матфея видны также в его отношении к закону. Иисус пришел не для того, чтобы разрушить закон, а чтобы исполнить его. Не пройдет и мельчайшая часть закона. Не надо учить людей нарушать закон. Праведность христианина должна превосходить праведность книжников и фарисеев (5, 17-20). Евангелие от Матфея написал человек знавший и любивший закон, и видевший, что в христианском учении ему есть место. Кроме того, надо отметить очевидный парадокс в отношении автора Евангелия от Матфея к книжникам и фарисеям. Он признает за ними особые полномочия: "На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак, все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте" (23,2.3). Но ни в одном другом Евангелии они не осуждаются так строго и последовательно, как у Матфея.

Уже в самом начале видим мы беспощадное разоблачение саддукеев и фарисеев Иоанном Крестителем, назвавшим их по рождением ехиднины (3, 7-12). Они жалуются, что Иисус ест и пьет с мытарями и грешниками (9,11); они заявляли, что Иисус изгоняет бесов не Божьею силою, а силою князя бесовского (12,24). Они замышляют погубить Его (12,14); Иисус предостерегает учеников беречься не закваски хлебной, а учения фарисейского и саддукейского (16,12); они подобны растениям, которые будут искоренены (15,13); они не могут различать знамений времени (16,3); они - убийцы пророков (21,41). Во всем Новом Завете нет другой такой главы, как Мат. 23, в которой осуждается не то, чему учат книжники и фарисеи, а их поведение и образ жизни. Автор осуждает их за то, что они совсем не соответствуют учению, которое проповедуют, и совсем не достигают установленного ими и для них идеала.

Автора Евангелия от Матфея также очень интересует Церковь. Из всех синоптических Евангелий слово Церковь встречается только в Евангелии от Матфея. Только в Евангелии от Матфея включен отрывок о Церкви после исповедания Петра в Кесарии Филипповой (Мат. 16,13-23; ср. Map. 8,27-33; Лук. 9,18-22). Лишь у Матфея говорится о том, что споры должны решаться Церковью (18,17). Ко времени написания Евангелия от Матфея Церковь стала большой организацией и действительно важнейшим фактором в жизни христиан.

В Евангелии от Матфея особенно отразился интерес к апокалиптическому; другими словами, к тому, что Иисус говорил о Своем Втором Пришествии, о конце мира и Судном дне. В Мат. 24 дано намного более полное изложение апокалиптических рассуждений Иисуса, чем в любом другом Евангелии. Только в Евангелии от Матфея есть притча о талантах (25,14-30); о мудрых и неразумных девах (25, 1-13); об овцах и козлах (25,31-46). Матфей проявлял особый интерес к последнему времени и к Судному дню.

Но это не самая важная особенность Евангелия от Матфея. Это в высшей степени содержательное Евангелие.

Мы уже видели, что это апостол Матфей собрал первое собрание и составил хрестоматию Иисусова учения. Матфей был великим систематизатором. Он собирал в одном месте все, что он знал об учении Иисуса по тому или другому вопросу, и потому мы находим в Евангелии от Матфея пять больших комплексов, в которых собрано и систематизировано учение Христова. Все эти пять комплексов связаны с Царством Божиим. Вот они:

а) Нагорная проповедь или Закон Царствия (5-7)

б) Долг руководителей Царствия (10)

в) Притчи о Царствии (13)

г) Величие и прощение В Царствии (18)

д) Пришествие Царя (24,25)

Но Матфей не только собирал и систематизировал. Надо помнить, что он писал в эпоху, когда еще не было книгопечатания, когда книг было мало и они были редки, потому что их нужно было переписывать от руки. В такое время лишь сравнительно немногие люди имели книги, и потому, если они хотели знать и использовать рассказ об Иисусе, должны были запомнить его.

Поэтому Матфей всегда так располагает материал, чтобы читателю было легко запомнить его. Он располагает материал по тройкам и семеркам: три вести Иосифа, три отречения Петра, три вопроса Понтия Пилата, семь притч о Царствии в главе 13, семикратное "горе вам" фарисеям и книжникам в главе 23.

Хороший пример тому - родословная Иисуса, которой открывается Евангелие. Цель родословной - доказать, что Иисус сын Давида. В древнееврейском нет цифр, их символизируют буквы; кроме того, в древнееврейском нет знаков (букв) для гласных звуков. Давид на древнееврейском будет соответственно ДВД; если это принять как цифры, а не как буквы, их сумма составит 14, и родословная Иисуса состоит из трех групп имен, в каждой из которых по четырнадцати имен. Матфей делает все возможное, чтобы расположить учение Иисуса таким образом, чтобы люди могли усвоить и запомнить его.

Каждый учитель должен быть благодарен Матфею, потому что написанное им - это прежде всего Евангелие для обучения людей.

У Евангелия от Матфея есть еще одна особенность: доминирующей в нем является мысль Иисуса-Царя. Автор пишет это Евангелие чтобы показать царственность и царское происхождение Иисуса.

Родословная должна с самого начала доказать, что Иисус - сын царя Давида (1,1-17). Этот титул Сын Давидов употреблен в Евангелии от Матфея чаще, чем в любом другом Евангелии (15,22; 21,9.15). Волхвы пришли посмотреть на Царя Иудейского (2,2); триумфальный въезд Иисуса в Иерусалим - это сознательно драматизированное заявление Иисусом Своих прав как Царя (21,1-11). Перед Понтием Пилатом Иисус сознательно принимает царский титул (27,11). Даже на Кресте над Его головой стоит, хоть и издевательски, царский титул (27,37). В Нагорной Проповеди Иисус цитирует закона, а потом опровергает его царственными словами: "А Я говорю вам..." (5,22. 28.34.39.44). Иисус заявляет: "Дана мне всякая власть" (28,18).

В Евангелии от Матфея мы видим Иисуса-Человека, рожденного быть Царем. Иисус проходит по его страницам, как бы одетым в царские пурпур и золото.

ЛИЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Глава 18 Евангелия от Матфея имеет большое значение для сферы христианской этики, потому что в ней говорится о тех свойствах, которые должны отличать личные отношения христиан. Подробно мы будем останавливаться на этих отношениях по мере того, как мы будем изучать в главе раздел за разделом, но сперва рассмотрим всю главу целиком. В ней выделены семь качеств, которые должны характеризовать личные отношения христиан.

1. Во-первых, скромность, смирение (18,1-4). Только человек, смиренный, как ребенок, может быть гражданином Царствия Небесного. Личное честолюбие, личный престиж, известность, личная выгода - вот качества, несовместимые с жизнью христианина. Христианин - это человек, забывший свое "я" в преданности Иисусу Христу и в служении своим собратьям.

2. Во-вторых, ответственность (18,5-7). Самый страшный грех - учить грешить других, особенно если эти другие - более слабый, более молодой или менее опытный брат. Самое суровое наказание отвел Бог для тех, кто ставит камень преткновения на пути других. Христианин всегда сознает, что несет ответственность за то, какое воздействие оказывают на других его жизнь, его дела, его слова, его пример.

3. Далее следует самоотречение (18,8-10). Христианин подобен спортсмену, которому не кажется слишком тяжелым никакой метод тренировки, если он дает ему возможность получить приз; он подобен студенту, жертвующему наслаждениями, удовольствиями и досугом для достижения поставленной цели. Христианин готов отсекать от жизни все, что мешает ему оказывать совершенное повиновение Богу.

4. Забота о каждом в отдельности (18,11-14). Христианин понимает, что Бог заботится именно о нем, и что он сам тоже должен заботиться о каждом в отдельности. Христианин никогда не оперирует понятием массовости и народа, он мыслит в категориях человеческой личности. Для Бога нет неважного человека и для Него никто не потерян в толпе; для христианина важен каждый человек, как дитя Божье, которое, если потеряется, надо найти. Евангелизация - это христианская забота и ее движущая сила.

5. Это дисциплина (18,15-20). Христианская доброта и христианское всепрощение не значат, что должно позволить заблуждающемуся поступить так, как ему хочется. Такого человека надо направить и поправить и, если потребуется, наказать и направить вновь на путь истинный. Но такое наказание должно всегда осуществляться с чувством покорной любви, а не с чувством самодовольного осуждения. Оно всегда должно накладываться в желании примирения и исправления, а не в стремлении отомстить.

6. Чувство братства (18,19.20). Можно даже сказать, что христиане - это люди, которые молятся вместе. Они люди, которые, сообща, ищут волю Божью, которые в братстве и в сообществе слушают и почитают Бога. Индивидуализм совершенно чужд христианству.

7. Это дух всепрощения (18,23.35). Христианин потому прощает своим собратьям, что он сам прощен. Он прощает других так же, как его Христос простил.

БУДЬТЕ КАК ДЕТИ (Мат. 18,1-4)

Это очень интересный и многозначительный вопрос, на который дан такой же содержательный ответ. Ученики спросили, кто больший в Царствии Небесном. Иисус призвал ребенка и сказал, если они не обратятся и не станут подобными этому ребенку, то вообще не войдут в Царствие Небесное.

Ученики спросили: "Кто будет большим в Царствии Небесном?" и уже сам факт, что они задали этот вопрос, показал, что они еще и представления не имели о том, что такое Царство Небесное. Иисус сказал: "Если не обратитесь". Он предупреждал их, что они идут не тем путем, не к Царствию Божью, а совершенно в противоположном направлении. В жизни все зависит от того, к чему человек стремится, какие он ставит перед собой цели. Кто стремится к исполнению своих честолюбивых планов, к достижению личной власти, к обладанию престижем, самовозвышению, тот идет в противоположную сторону, потому что быть гражданином Царствия Небесного, значит совершенно забыть свое "я", и провести свою жизнь в служении, а не в достижении власти. До тех пор, пока человек важнейшим в мире считает свою жизнь, он стоит спиной к Царствию Небесному; если он хочет достичь Царствия Божия, то должен повернуться и встать лицом к Иисусу Христу.

Иисус призвал ребенка. Согласно легенде, этот ребенок вырос и стал Игнатием Антиохийским, впоследствии великим слугой Церкви, крупным писателем и, наконец, мучеником за Христа. Игнатию было дано имя Теофорос, в русской православной церкви его называют Игнатием Богоносцем. Согласно легенде он получил это имя потому, что Иисус посадил его к Себе на колени. Может быть, оно так и было, но, ведь может быть, что вопрос задал Петр, и Иисус поднял и посадил в середину маленького сына Петра, потому что нам известно, что Петр был женат (Мат. 8,14; 1 Кор. 9,5).

Итак, Иисус сказал, что дитя имеет характерные черты, отличающие гражданина Царствия Небесного. У ребенка много прекрасных отличительных черт: способность удивляться, пока он еще не смертельно устал от зрелища чудес мира; способность забывать и прощать, даже тогда, когда взрослые и родители, как это часто бывает, обращаются с ним несправедливо; невинность, и потому, как прекрасно выразился Ричард Гловер, ребенок должен только учиться, а не разучиваться, только делать, а не переделывать. Вне всякого сомнения, Иисус думал и об этом; но какими бы чудесными эти черты ни были, не они занимают главное место в мыслях Иисуса. У ребенка есть три великих качества, которые делают его символом граждан Царствия Небесного.

1. Во-первых, и, прежде всего - скромность, которая является главной идеей этого отрывка. Ребенок не старается выставиться вперед; он, наоборот, пытается стушеваться позади. Он не стремится занять выдающееся положение; он скорее хочет остаться в неизвестности. Лишь тогда, когда ребенок подрастает и начинает приобщаться с миром, с его жестокой борьбой за обладание призами и за первые места, пропадает его инстинктивная скромность.

2. Во-вторых, зависимость. Для ребенка зависимость является совершенно естественным состоянием. Он никогда не думает, что сможет сам совладать с жизнью. Он совершенно согласен быть полностью зависимым от тех, кто его любит и заботится о нем. Если бы люди осознали и признали свою зависимость от Бога, в их жизнь вошли бы новая сила и новый покой.

3. И, наконец, доверие. Ребенок инстинктивно чувствует свою зависимость и также инстинктивно доверяет, что его родители удовлетворяют все его потребности. Пока мы дети, мы не можем купить себе ни пищи, ни одежды, ни содержать свой дом, и все же мы никогда не сомневаемся в том, что будем накормлены и одеты, и что дома нас ждут кров, тепло и уют. В детстве мы отправляемся в путешествие, не имея денег на проезд и не задумываясь о том, как мы доберемся до конечной цели, но нам и в голову не придет усомниться в том, что родители наши надежно доставят нас туда.

Скромность ребенка - это образец для поведения христианина по отношению к своим собратьям, а детское чувство зависимости и доверчивости - образец для отношения христианина к Богу, Отцу всех.

ХРИСТОС И ДИТЯ (Мат. 18,5-7.10)

При истолковании этого отрывка есть одна трудность, о которой нельзя забывать. Как мы часто видели, Матфей постоянно объединяет учение Иисуса по большим тематическим разделам. В начале этой главы он собрал элементы учения Иисуса на тему дети; и не надо забывать, что иудеи употребляли слово дитя, ребенок в двойном смысле. Во-первых, они употребляли его буквально, для обозначения маленького ребенка, но учителя обычно называли сыновьями или детьми, своих учеников. И потому слово дитя, ребенок имеет также значение новообращенный, начинающий в вере, человек, который только что начал верить, еще неустановившийся и нетвердый в вере, который только что вступил на правильный путь и еще может быть легко совращен с него. В настоящем отрывке слово дитя очень часто значит и маленький ребенок и начинающий на пути христианской веры.

Иисус говорит, что всякий, кто примет одно такое дитя во имя Его, тот принимает Его Самого. Оборот во имя Мое может иметь одно из двух значений. Оно может означить: а) ради Меня. Заботу о детях люди проявляют именно ради Христа. Наставить ребенка, воспитать ребенка в том духе, в котором он должен идти по жизни - это делается не только ради ребенка, но и ради Самого Иисуса, б) Оно может означить благословение, а это значит - принять ребенка и произнести над ним имя Иисуса. Кто приводит ребенка к Иисусу и Его благословении, тот делает христианское дело.

Фраза принять дитя тоже может иметь несколько значений.

а) Она может иметь не столько значение принять ребенка, сколько значение принять человека, обладающего детской скромностью. Иисус вполне мог иметь в виду, что важнее всего для жизни не те, кто пробивает себе дорогу и взобрался на вершину пирамиды, сталкивая всех других со своей дороги, а спокойные, скромные, простые люди с детским сердцем.

б) Он может иметь значение радушно принимать у себя ребенка, заботиться о нем, любить его, учить и воспитать его. Помогать ребенку хорошо жить и лучше знать Бога - значит помогать Иисусу Христу.

в) Но эта фраза может иметь и другое, совершенно прекрасное значение. Она может иметь значение видеть в ребенке Христа. Дело в том, что учить буйных, непослушных, неспокойных детей может быть изматывающей работой. Удовлетворять физические потребности ребенка: стирать его одежду, перевязывать порезы и ушибы, готовить для него еду - это может быть не привлекательное дело, но никто в мире не оказывает такой помощи Иисусу Христу, как учитель малого ребенка и утомленная и вечно неуспевающая мать. Такие люди увидят блеск в серых буднях, если они иногда будут видеть в ребенке Самого Иисуса.

ВЕЛИКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ (Мат. 18,5-7.10 (продолжение))

Но лейтмотив этого отрывка - огромная ответственность каждого из нас.

1. В нем подчеркивается, как страшно учить грешить других. Справедливо сказать, что никто не грешит без всякого повода и приглашения, а повод или приглашение часто исходят от собрата. Человек прежде почувствует искушение ко греху, кто-то должен побудить его сделать зло, кто-то должен толкнуть его на запретный путь. Иудеи считали, что самый непростительный грех - учить грешить других, и потому человек может получить прощение за свои грехи, потому что их последствия, некоторым образом, ограничены; но если научить грешить другого, то он в свою очередь может научить этому еще другого и, таким образом, открывается бесконечная цепь грехов.

Нет в мире ничего более ужасного, чем лишить кого-то невинности, и, если у человека осталась хоть капля совести, она всегда будет его преследовать. Рассказывают об одном умирающем старике. Он был очень встревожен, и наконец, его убедили поведать причину. "Когда я в детстве играл с мальчиком, - сказал он, - мы однажды повернули указатель на дорожном перекрестке так, что он показывал в обратную сторону, и я наблюдал сколько людей мы тогда отправили в неправильном направлении". Учить других грешить - всем грехам грех.

2. В нем подчеркивается, какое страшное наказание ждет тех, кто учит грешить других; такому человеку было бы лучше, если бы повесили ему на шею мельничный жернов и утопили в море.

Мельничный жернов - это в данном случае милос оникос. Иудеи мололи зерно ручной мельницей, состоящей из двух круглых камней - жерновов. Зерно мололи дома, и в каждом доме можно было видеть такую мельницу. Верхний камень, который вращался над нижним, был снабжен ручкой, и он обычно был такого размера, чтобы его могла вращать женщина, потому что она и молола зерно необходимое в домашнем хозяйстве. А милос оникос был таких размеров, что для его вращения нужен был осел (оное, по-гречески - осел, милое - жернов). Сам размер жернова показывает весь ужас осуждения.

Кроме того, в греческом тексте скорее говорится, что такого человека было бы лучше утопить далеко в открытом море, а не в глубине морской. Иудеи боялись моря; для них небеса были местом, где нет моря (Отк. 21,1). Человека, который учит грешить других, было бы лучше утопить далеко в самом одиноком из всех пустынных мест. Более того, сама картина утопающего приводила иудея в ужас. Утоплением иногда казнили римляне, а иудеи - никогда. В глазах иудея это было символом полного уничтожения. Когда раввины учили, что язычники и все языческое будут окончательно уничтожены, они говорили, что все должно быть "брошено в море". У историка Иосифа Флавия ("Иудейские древности" 14,15.10) есть ужасное описание галилейского мятежа, во время которого галилеяне утопили всех сторонников Ирода в глубинах Галилейского моря. Сама эта идея рисовала в представлении иудеев картину полного разрушения и уничтожения. Иисус здесь тщательно выбирал слова, чтобы показать, какая судьба ждет того, кто учит грешить других.

3. В нем есть предостережение, предупреждающее любого рода отговорки и увертки. Мы живем в мире, полном соблазнов и грехов; никто не может избежать соблазнов к греху, особенно тогда, когда человек выходит в мир из дома, в котором он был защищен от всякого дурного влияния. Иисус говорит: "Это действительно так. Этот мир полон искушения; это неизбежно в мире, в который пришел грех, но это не снижает ответственности человека, который сам является камнем преткновения на дороге более молодого или новообращенного человека".

Мы знаем, что этот мир искушает, и поэтому долг христианина удалять камни преткновения и никогда не быть самому причиной того, чтобы они оказывались на дороге у других. Это грех даже ставить человека в такое положение или окружение, где он встретит такой камень преткновения. Христианин не может просто вести самодовольный и летаргический образ жизни в обществе, где сами условия жизни не дают молодому человеку возможности избежать искушения греха.

4. И, наконец, этот отрывок подчеркивает особую важность детей. "Ангелы их на небесах, - говорит Иисус, - всегда видят лице Отца Моего Небесного". В эпоху Иисуса у иудеев была сильно развита ангелология. В их представлении свой ангел есть у каждого народа, у каждой природной силы: у ветра, грома, молнии, дождя. Они даже доходили до того, что говорили, что у каждой травинки есть свой ангел. И они верили также, что у каждого ребенка есть свой ангел-хранитель.

Сказать, что эти ангелы видят лицо Бога в небесах - значит сказать, что у них есть право прямого доступа к Богу в любое время. Эта картина отображает ситуацию при большом царском дворе, где лишь любимые царедворцы, министры и чиновники могут попасть непосредственно к царю. В глазах Бога дети имеют такое большое значение, что их ангелы-хранители всегда имеют право непосредственного доступа в самое присутствие Бога.

Для нас огромная ценность ребенка всегда должна быть связана с заложенными в нем возможностями. Все зависит от того, как и чему его учили и обучали. Может быть, заложенные в нем возможности никогда не реализуются; может быть, они будут задушены и зачахнут; хорошие возможности могут быть обращены на злые цели, или же они будут развиты так, что мир зальет новую, сильную волну энергии.

В каждом ребенке заложены неограниченные возможности добра и зла. На родителях, учителях, христианской Церкви лежит величайшая ответственность контролировать, чтобы эти динамические возможности были реализованы для доброго. Задушить их, оставить их нераскрытыми, обратить их в злую силу - это грех.

ХИРУРГИЧЕСКОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО (Мат. 18,8.9)

Этот отрывок можно понимать в двух смыслах. Можно понимать, что он относится лично к каждому, что для того, чтобы избежать наказания Божьего лучше пойти на любую жертву и любое самоотречение.

Мы должны ясно представлять себе, что это наказание за собой влечет. Здесь это наказание названо вечным, а слово вечный тесно связано с представлением иудеев о наказании. В греческом это слово айониос. В Книге Еноха говорится о вечном осуждении, об осуждении навечно, о наказании навечно и о муке вечной, об огне, который горит вечно. Историк Иосиф Флавий называет ад вечной тюрьмой. В Книге Юбилеев говорится о вечном проклятии, в Книге Варуха о том, что "не будет ни возможности возврата, ни предела времени".

Во всех этих отрывках употреблено слово айониос, но мы не должны забывать, что оно значит. В буквальном смысле оно значит принадлежащий векам; слово айониос по-настоящему может быть употреблено лишь по отношению к Богу. Это слово значит намного больше, чем просто бесконечность.

Наказание айониос - это наказание, которое приличествует Богу и которое может наложить только Бог. Когда мы думаем о наказании, мы можем лишь сказать: "Судия всей земли поступит ли неправосудно?" (Быт. 18,25). Наши человеческие представления здесь бессильны; все лежит в руке Божьей.

Но у нас есть один ключ. В отрывке говорится о геенне огненной. Геенна - это Енномова долина, начинавшаяся под горой, на которой стоит Иерусалим. Она была навечно проклята, потому что на этом месте в эпоху царей иудеи-отступники приносили своих детей в жертву в огне языческому богу Молоху. Царь Иосия осквернил и подверг проклятию это место. Впоследствии это стало местом свалки Иерусалима, своего рода большой мусоросжигательной печью. Там всегда горели отбросы и там всегда стоял дым и тлел огонь.

Это было место, куда сбрасывали и где уничтожали все ненужное. Другими словами, наказание Божье ждет тех, кто не приносит никакой пользы; кто не вносит никакого вклада в жизнь; кто тормозит жизнь, вместо того, чтобы двигать ее вперед; кто тянет ее вниз, вместо того, чтобы возвысить ее; кто ставит другим палки в колеса, вместо того, чтобы вдохновлять их на великие дела. Новый Завет учит, что бесполезность влечет за собой гибель. Бесполезному человеку, человеку, оказывающему дурное влияние на других; человеку, само существование которого не может быть ничем оправдано, грозит наказание Божье, если он не устранит из своей жизни все это зло.

Но, возможно, что этот отрывок надо понимать не как относящийся лично к каждому из нас, а как относящийся ко всей Церкви. Матфей уже употреблял это высказывание Иисуса в совсем другом контексте в Мат. 5,30. Различие же здесь может быть в том, что весь отрывок касается детей, и возможно, детей в вере. Возможно, что смысл этого отрывка таков: "Если в церкви есть кто-то кто оказывает плохое влияние, кто подает плохой пример, тем, кто еще молод в вере, чья жизнь и поведение причиняет ущерб церкви, его следует вырвать с корнем и выбросить вон". Вполне может быть, что смысл этого отрывка именно таков. Церковь - тело Христово; чтобы это тело было здоровым и несло здоровье другим, необходимо удалять все, что несет в себе семена разъединяющей и ядовитой инфекции.

Одно совершенно очевидно: будь-то в человеке или в Церкви, необходимо удалять все, что может совращать ко греху, каким бы болезненным это удаление ни было, потому что тех, кто даст разрастись этим семенам, постигнет кара. Вполне возможно, что в этом отрывке подчеркивается как необходимость самоотречения каждого христианина, так и дисциплины в христианской Церкви.

Бывают ли маловажные Богослужения? Если каждое настоящее собрание христиан, как мы читаем в Библии, непременно сопровождается личным присутствием Иисуса Христа, то все собрания – важны, необычны, духовны и прекрасны! Христос сказал о том, что «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Матф.18:20).

Так же было и в это воскресенье. После молитвенной просьбы к Богу о благословении собравшихся, церковь стала петь славословие Господу Иисусу Христу:

Утром, когда встаёт рассвет, славу Тебе пою

За благодать Твою ко мне и за любовь Твою!

Славу Тебе пою за благодать и любовь Твою,

Силы дай мне всегда – прославлять Тебя!

Этот гимн очень точно отражает желание каждого христианина – благодарить и славить Бога за всё, что Он посылает в нашей жизни, потому что мы верим, что Он – наш Добрый Пастырь, посылающий всё для нашего блага, располагающий все обстоятельства таким образом, что каждая мелочь может способствовать духовному росту человека.

В следующем гимне вновь звучит просьба к Богу:

Дух Святой, прошу, приди в смиренные сердца!

О, прошу, покрой меня теплом любви Отца!

Удали сомнения и всякий гнев и страх!

О, напомни сердцу о священных небесах!

Как часто мы нуждаемся в таком утешении и поддержке! И Бог не оставляет нас, посылает просимое и подкрепляет верующих в Него, как написано в Библии, что «очи Господа обозревают всю землю, чтобы поддерживать тех, чье сердце вполне предано Ему» (2Пар.16:9).

Пение завершилось гимном о милости Господа:

Милости Твоей полна вся земля,

Милости Твоей полна жизнь моя,

Милость Свою Ты превознёс над судом,

Возлюбил меня и ввёл в Свой дом!..

И это не просто прекрасные слова, которые написаны в Библии: «Милости Твоей, Господи, полна земля» (Пс.118:64), это восхитительная истина и реальность каждого дня! Слава Богу, что жизни многих из нас кардинально изменилась под влиянием этой милости Господа, и, некогда пьяницы, обманщики, погибающие во многих других грехах, мы оставили такой образ жизни, и приняв милость Господа, стараемся во всём вести себя честно пред Богом и людьми. Велика милость Его к нам!

В первой проповеди служитель церкви Фёдор Бабошкин привёл прекрасный пример дружбы Давида и Ионафана, о которой рассказано в 18 главе 1 книги Царств. Как и в Новом Завете написано: «…чтобы мы любили друг друга» (1Иоан.3:11). Эти наставления открывают нам путь к исполнению воли Господа, Который утвердил в Новом Завете: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Матф.22:37-40).

После проповеди и общего пения, хор, поднявшись, исполнил торжественный гимн «Христа да возвеличат все!». Потом братья Александр и Анатолий Франки спели хорошо известную многим песню «В печали и скорби идёшь ты долиной тернистой, земной…»

На кафедру поднялся Владислав Медведев. Он, прочитав из Библии историю о Данииле, предложил собравшимся поэму Павла Шавловского «Даниил». Аккуратное сочетание текста и музыкального сопровождения создаёт неповторимое впечатление у слушателей, но смысл текста не по красоте, а по силе своей трогает до глубины души:

Ответьте мне, кто правду любит,

И тот, кто в истине живет,

Ужели Бог своих забудет?

Ужель своих оставит Тот,

В Ком счастье, мир, любовь, свобода,

И Кто готов в огонь и в воду идти,

Но с теми лишь идет,

Кто служит не себе в угоду.

Пусть это слово подтвердит

И тот, кто горя муку знает,

Пусть эта истина пылает

И изнемогших обновит!

А дней прошедших быль живая,

На миг открывши тайны тень,

Зовет, зовет не уставая -

Встречать грядущий новый день!

Что он несет нам - мы не знаем,

Учась же временем ценить,

Мы чаще к Господу взываем

И получаем силу жить…

Следующая проповедь была посвящена размышлению о смысле и цели земной жизни человека. Что приводит человека к счастью и довольству? Куда приложить свои силы и способности? Какова роль каждого из нас в земной жизни? «Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его?» (Иов.7:17,18), - как бы вместе с Иовом спрашивал проповедник. Обратив внимание на сложное строение человеческой личности, служитель призвал всех задуматься, что стремление к личной независимости и самостоятельности, свойственное большинству из нас с детских лет, должно со временем вырасти в умение сотрудничать с другими людьми. Апостол Павел говорил об этом так: «Будучи свободен от всех, я всем поработил себя» (1Кор.9:19). Это не значит, что такое «подчинение», взаимная зависимость, создаёт выгоду некоторым и приносит ущерб другим, нет: «Не требуется, чтобы другим было облегчение, а вам тяжесть, но чтобы была равномерность» (2Кор.8:13). Эта истина, раскрывая новые горизонты строения человека, лежит в основе всякого человеческого

коллектива – семьи, народа, и, конечно же, Церкви: «…Как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, - так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не рука, то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз, то неужели оно потому не принадлежит к телу? Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно» (1Кор.12:12-18). Бог сотворил человека таким образом, что именно общение и взаимодействие с другими людьми доставляет нам и самые большие благословения, и, конечно, самые большие трудности – особенно там, где нет понимания учения Иисуса Христа. Жизнь в общении с христианами, труд в Церкви Господа – это то, ради чего стоит жить! Проповедь завершилась прекрасным примером из Библии, из описания жизни Давида и его сына – Соломона. Царь Соломон, получивший от Бога дар необычайной мудрости, так употребил этот дар, что пришёл к разочарованию, утверждая в конце жизни: «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, - все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?» (Еккл.1:2,3). А отец его, Давид, много раз говорил о своей радости от близкого общения с Богом и Его народом: «Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать храм Его» (Пс.26:4). «К святым, которые на земле, и к дивным Твоим - к ним все желание мое» (Пс.15:3).

После проповеди вновь зазвучал молитвенный гимн в исполнении хора:

Я хочу с Тобой поговорить

В час, когда темно-темно вокруг.

На меня с небес Ты посмотри

И приди, как самый лучший Друг…

Этот и другие гимны наглядно отражают простоту молитвенных слов, идущих от самого сердца человека. Так же, в простоте прозвучала и другая песня в исполнении инструментальной группы:

Когда устанут мои руки,

Как день, затихнут звуки,

И одиночество, как странник, сядет у ворот.

К Тебе душа моя взывает,

И ищет, и стенает,

Мне без Тебя теперь никак нельзя, и сердце зовёт.

С надеждой и ободрением для всех одна из участниц служения поделилась стихотворением «Хмурый день», в котором звучал призыв вопреки невзгодам верить, что «тоска уйдёт, печаль исчезнет, дух взбодрится!». Да, Господь и обещал поддерживать всякого, обращающегося к Нему: «Разве ты не знаешь? разве ты не слышал, что вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает? разум Его неисследим. Он дает утомленному силу, и изнемогшему дарует крепость. Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут - и не устанут, пойдут - и не утомятся» (Ис.40:28-31).

Подошёл конец собрания. Подводя итог всему, служитель Церкви Алексей Щербаков в небольшом наставлении призвал к покаянию тех, кто ещё не обратился к Богу от всего сердца. Вперёд вышел мужчина средних лет, и когда он склонился на колени перед Богом и просил у Него прощения за всё греховное, что было в его жизни, все присутствующие искренне поддерживали его в молитве. От имени миссии «Гедеоновы братья» ему подарили Библию.

По обыкновению в конце служения молились за нужды и просьбы, которые были переданы в записках. Особенно хочется отметить, что было несколько записок с благодарностью Богу за отвеченные молитвы – так женщина из Никольска благодарила Бога за помощь и Церковь за молитвенную поддержку, она написала, что её сыну, который был при смерти и за которого молилась Церковь, стало лучше. Другая женщина благодарила Господа за исцеление. После объявлений и ещё одной молитвы – за тех, кто в мае празднует день рождения, – богослужение закончилось.

Так бывают ли маловажные Богослужения? Нет! Потому что Христос сказал: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Матф.28:19,20).

Д. Малков